Гэбриель Конрой

- А зачем ей было тереть печеную картошку об одеяло? Ведь сойдет хрустящая кожура! - спросил он.

- Господа не привыкли жрать в кожуре, - с проклятием ответила миссис Брэкет.

Дамфи все еще был под впечатлением сделанного открытия.

- Он сказал ей, что знает место, где есть еще, - прошептал он с жадностью.

- Где?

- Я не расслышал.

- Болван! Ты должен был ухватить его за глотку, вытряхнуть из него душу, - прошипела миссис Брэкет в бессильной ярости. - В блохе и в той больше отваги. Дай мне только добраться до девчонки. Тсс! Это что?

- Он шевелится, - сказал Дамфи.

В то же мгновение оба вновь превратились в застигнутых врасплох зверей, озабоченных только тем, чтобы унести поскорее ноги. Они боялись встать с места. Старик повернулся на бок и что-то прошептал в забытьи. Потом позвал:

- Грейс!

Показавши своему спутнику знаком, чтобы он молчал, женщина склонилась к старику:

- Это я, родной.

- Скажи ему, чтобы ничего не забыл. Пусть помнит свое обещание. Пусть скажет тебе, где яма.

- Где, родной?

- Он скажет тебе. Он знает.

- Я слушаю, родной.

- При входе в Моньюмент каньон. В ста футах севернее одиноко стоящей сосны. На глубине в два фута под пирамидой из камней.

- Да.

- Волки почуют.

- Да.

- Камни - защита от хищных зверей.

- Да, конечно.

- От когтей и клыков...

- Да.

- От голодных зверей.

- Да, родной.

Блуждающий взор старика вдруг погас, как задутая свеча. Нижняя челюсть отвисла. Он умер. А над его мертвым телом сидели скорчившись мужчина и женщина, испуганные, но ликующие. На их лицах играла улыбка, первая улыбка с того рокового дня, когда они вступили в каньон.

3. ГЭБРИЕЛЬ

Наутро обнаружилось, что в лагере не стало пяти человек. Доктор Деварджес умер. Филип Эшли, Грейс Конрой, Питер Дамфи и миссис Брэкет бесследно исчезли.

Смерть старика едва ли кого взволновала или опечалила, но бегство четверых вызвало у оставшихся приступ бессильной ярости. Беглецы, как видно, разведали путь к спасению и ушли, никому ничего не сказав. Буря негодования нарастала: имущество беглецов было тотчас конфисковано, а жизнь объявлена вне закона. Были предприняты некоторые шаги - общим числом не более двадцати, - чтобы преследовать изменников.

Только один человек знал, что Грейс ушла с Филипом, - это был Гэбриель Конрой. Когда он проснулся на рассвете, то нашел клочок бумаги, пришпиленный к одеялу; на нем было написано карандашом:

"Боже, благослови дорогого брата и сестренку и сохрани им жизнь, пока мы с Филипом не придем назад".

Рядом лежало немного еды; как видно, Грейс собирала прощальный подарок, экономя его из своего скудного рациона. Гэбриель немедленно присоединил эти крохи к своему запасу.

Потом он принялся нянчить сестренку. При своей природной жизнерадостности Гэбриель был еще наделен особым умением развлекать детей, скорее даже не умением, а талантом. Этот молодой человек имел все данные, чтобы стать первоклассной нянькой или сиделкой. Физическая сила сочеталась в нем с нежностью, густой рокочущий голос рождал доверие, руки были умелыми и твердыми, к широкой груди невольно хотелось припасть. Так уж повелось с самого начала их изнурительного похода, что матери поручали его заботам своих детей, старухи умирали у него на руках, и каждый, кто в чем-либо нуждался, шел к нему за помощью. Никому не приходило в голову благодарить Гэбриеля, да и сам он не ждал ни от кого благодарности. Даже не помышляя, что творит добро, он не придавал своим поступкам ни малейшего значения. Как это и бывает в подобных случаях, остальные думали, что ему виднее, и ценили его доброту не больше, чем он сам. Мало того, принимая услуги Гэбриеля, они взирали на него при этом с некоторым снисходительным сожалением.

- Олли, - сказал он, слегка подбрасывая сестренку на руках, - что ты скажешь, если я подарю тебе хорошую куколку?

Олли широко раскрыла свои голодные глазенки и кивнула, выражая полное согласие и удовольствие.

- Красивую куколку с мамой, - продолжал Гэбриель. - Мама будет нянчить куколку, как настоящего ребеночка, а ты будешь ей помогать. Хочешь?

Предложение нянчить куколку вдвоем, видимо, заинтересовало Олли. Это была новинка.

- Тогда братец Гэйб тебе ее достанет. А Грейси куда-нибудь уйдет от нас; иначе не будет места для мамы с куколкой.

Олли сперва запротестовала, но потом, любопытная, как все женщины, даже когда они умирают с голоду, захотела поглядеть на новую куклу. Из благоразумия она все же спросила:

- А кукла не голодная?

- Эта кукла никогда не бывает голодной, - заверил ее Гэбриель.

- Вот как! - откликнулась довольная Олли.

Тотчас же наш хитрец разыскал несчастную миссис Дамфи.

- Вы совсем извелись со своей малюткой, - сказал он, погладив сверток у нее на руках и потрепав за щечку воображаемого младенца. - По-моему, детям лучше, когда они вместе. Боже мой, как похудела ваша крошка. Надо что-нибудь придумать. Пойдемте-ка с ней к Олли; девочка вам немного подсобит. Побудьте у нас до завтра.

Завтрашний день был для миссис Дамфи пределом, за который не переступало ее воображение.