Гедеон

Вторая пуля угодила в кирпичную облицовку здания, но к тому времени Карл уже поднялся на самый верх. Раздался громкий треск, дверь, в которую ломился Пэйтон, распахнулась настежь. Еще одна пуля просвистела мимо, и все-таки Карлу повезло добраться до крыши невредимым.

Он вновь бросился со всех ног, перебегая с крыши на крышу, перескакивая через чердачные люки и петляя между печных труб. Почти у самого конца квартала Грэнвилл заметил еще одну пожарную лестницу. Торопливо спустился по ней на тротуар, рванул за угол и опять побежал.

Несколько мгновений спустя он уже был на Бродвее. Начинался час пик. Тысячи людей шли по улице, заходили в метро, выходили, делали покупки, торопились домой. Тысячи обычных людей.

Карл бежал, протискиваясь через толпу, по самой известной улице Нью-Йорка. Бежал от жестокости и безумия, мечтая стать маленьким и незаметным.

Бежал навстречу кошмару, в который отныне превратилась его жизнь.

КНИГА 2 10 июля — 13 июля

10

Марсель Руссо не любил эту страну, Французскую Гвиану. Терпеть не мог этот город. А больше всего он ненавидел эту занюханную дыру, где всего за тридцать французских франков в сутки ему выделили гамак в комнате, где жили еще двадцать пять индейцев и негров, а вдобавок несколько тысяч москитов. Ничего, скоро он переедет к кузену Саймону, только пусть сперва громогласная и вонючая теща Саймона уберется обратно к своему мужу. Она застукала его на какой-то шлюхе, потому и перебралась на какое-то время к дочери и зятю, ждать, пока супруг не приползет умолять о прощении. Хотя, честно говоря, Марсель не представлял себе, как можно просить прощения у женщины, от которой так несет.

Вот дерьмо!

Едва ступив с парома на землю Кайенны — подходящее название для жаркого, душного, жестокого города! — Марсель понял, что обманулся в своих надеждах, попав вместо рая в выгребную яму.

Вся беда в том, что заработать на хлеб дома, на Гаити, у него не получалось. Правда, он мог бы пресмыкаться перед немецкими туристами в отеле, вкалывая от зари до зари, и получать двадцать пять гурдов в час. Плюс чаевые.

Они так произносили фразу — «плюс чаевые», — будто это большая честь. Словно Марсель всю жизнь мечтал о чаевых от дебелых колбасников!

«Да мне плевать на ваши чаевые!»

Это Саймон уговорил его приехать сюда: «Тут есть работа, Марсель. Можно зашибить неплохие деньги. Здесь, в Куру,[5] очень много строят, Марсель. И платят наличными!»

Вот Марсель и приехал, проделав длинный путь. Сначала на пароходе от Гаити до Суринама. Затем на пароме от города Сен-Лоран-дю-Марони до Кайенны. И не успел он туда добраться, как Саймон посадил его на другой корабль и повез прямиком на остров Дьявола, двадцать девять километров морем, где кишмя кишели акулы. Саймон с упоением рассказывал, что здесь когда-то была самая страшная в мире тюрьма. В отличие от кузена Марсель вовсе не горел желанием увидеть тюрьму. Эта планета уже создана тюрьмой, считал Марсель, кому придет в голову любоваться тем, что построил человек?

После этого Саймон отвез его на Куру, где Марсель повесил гамак среди тысяч москитов и нашел работу на стройке.

Неплохая работенка, поднимать сооружение вверх. Правда, Марсель не понимал, зачем это нужно, ведь оно и так было огромным и располагалось прямо на воде. Но Руссо делал все, что от него требовали. Саймон был прав — платили наличными, и много! Это, по-видимому, означало, что стройка не совсем законна, но Марселю-то какое дело, легальная она или нет? Особо привередничать не приходится.

Марсель не умел читать.

Он не смог бы прочесть ни единого слова, даже собственного имени.

Зато он был рослым, сильным и вкалывал за четверых. Он таскал тяжести, орудовал молотком и забирался высоко-высоко, туда, куда остальные подниматься боялись.

А что еще делать, если ты неграмотен?

От места, где висел гамак Марселя, и до строительной площадки было километров семь. Иногда Марселя подвозил Саймон, иногда приходилось шагать на своих двоих. Сегодня Руссо шел туда пешком, хотя пять дней назад ему сказали, что пока в нем не нуждаются. До этого он пахал три недели подряд без выходных, иногда даже по ночам. Подожди немного, а потом снова за работу, предупредили его. Но Марсель изнывал от нетерпения: пять дней без заработка — слишком долгий срок! Может, если он сегодня придет на стройку, там понадобится кто-нибудь, чтобы влезть на самый верх.

Москиты разбудили Марселя задолго до рассвета. Хотя обычно работу начинали не раньше восьми часов, он все же решил пуститься в путь, не откладывая. Идти будет прохладнее, чем под жаркими лучами утреннего солнца. И он знает уютное, прохладное местечко под трубами и досками, где можно спокойно подремать. Марсель не раз там прятался, и никто его не нашел, даже москиты.

Когда Руссо добрался до строительной площадки, кругом было тихо. Казалось, ничего не изменилось. Все те же инструменты лежали, словно отдыхая, на тех же кирпичах. Те же самые тачки стояли в сторонке. Те же самые мухи кружили в воздухе.

За одним исключением.