Гедеон

Мимо проехала машина, совсем близко от «тауруса» агента Шанахоффа. На какой-то миг фэбээровец подумал, что водитель сейчас остановится, чтобы спросить дорогу. Это разозлило его еще больше. Агент Шанахофф был из тех людей, которые всегда выглядят так, будто точно знают, что делают. У Шанахоффа хватало самоуверенности и сообразительности, к тому же он обладал внушительным видом. И это ему нравилось. Нравилось, как он выглядит. И обычно Шанахофф знал, что делает. Помести его в чрезвычайную ситуацию — и он будет действовать уверенно и четко. Спроси его, как что-нибудь сделать, — и он даст точный ответ. Но если дело касалось направления, уверенность тотчас покидала его. К своему стыду, агент Шанахофф смог бы потеряться у себя в квартале. Когда он впервые приехал в Вашингтон, ему потребовалось целых три недели, чтобы научиться доезжать от своей квартиры до штаб-квартиры Бюро без того, чтобы не свернуть куда-нибудь в другую сторону. Он приходил в бешенство, когда люди просили его помочь найти дорогу, потому что ненавидел вопросы, на которые не мог дать ответ. А в подобных ситуациях он не только не знал точного ответа, но порой вообще не понимал, о чем идет речь.

Поэтому, когда машина проехала мимо, у агента Шанахоффа полегчало на душе. Теперь можно сосредоточиться на своей проблеме. И проблема эта — Аманда Мейз.

Не то чтобы он считал ее закоренелой преступницей. Просто она точно знает, где находится Карл Грэнвилл. Агент был уверен, что Карл прячется у Аманды в доме. Шанахофф не питал иллюзий относительно своей привлекательности для слабого пола, особенно для такой женщины, как Аманда Мейз. Она явно не из его лиги. Но почему-то флиртовала напропалую. Старалась угодить. Чуть было ноги перед ним не раздвинула! Не похоже на нее.

Значит, дело в нем. В Карле Грэнвилле.

Опять эта машина! Вот дерьмо! Объехала квартал и вернулась. «Сабурбан». Хороший автомобиль. Надежный и мощный. Шанахофф едва не купил себе такой, когда перебрался в Вашингтон. Этот «сабурбан» явно заблудился. Сейчас подкатит ближе, и водитель начнет спрашивать, как добраться до места, о котором Брюс знать не знает. Шанахофф громко застонал, когда свет фар «сабурбана» проник сквозь ветровое стекло. Собрался с силами… но машина проехала мимо. Шанахофф потряс головой, отгоняя чувство неловкости. «Ну и в чем дело? — подумал он. — В чем тут, черт подери, дело?»

Карл Грэнвилл… все дело в нем. Судя по тому, какой шум подняла пресса, это самое крупное дело со времен Эндрю Кунанана, серийного убийцы, застрелившего Джанни Версаче и еще четырех человек. Хорошо бы поймать этого типа! Именно поэтому агент Шанахофф и торчит неподалеку от дома Аманды Мейз вопреки всем приказам. Она — единственная ниточка, которая может привести к Грэнвиллу. Журналистка сейчас уехала, но скоро вернется. И совсем не помешает, если он, агент Шанахофф, будет рядом. Просто чтобы проверить. Возможно, ничего из этого не выйдет, но уж точно не повредит. Нужно только немного терпения. И времени. И того и другого у Брюса хватает. А…

А вот и она. Та самая машина, и едет так же медленно. Агент Шанахофф нахмурился. Кто бы ни сидел за рулем «сабурбана», у водителя чувство ориентации в пространстве явно хуже, чем у Брюса, — хотя это вряд ли возможно, — или происходит нечто странное. Шанахофф с усилием изобразил добродушную улыбку, но на всякий случай засунул руку под пиджак и взялся за рукоять пистолета, покоящегося в наплечной кобуре.

В этот раз автомобиль остановился рядом с «таурусом». Окно опустилось, и водитель, выглянув из него, обратился к Шанахоффу.

— Извините, не могли бы вы мне помочь? — спросил водитель с несчастным и совершенно потерянным видом.

— Не уверен, но попытаюсь, — ответил агент, снимая руку с оружия. «Ну ты и дурак, — сказал он самому себе. — На свете еще есть нормальные люди». Затем широко улыбнулся, принимая уверенный вид. — Чем могу быть полезен?

В ответ водитель поднял руку с револьвером системы Смита и Вессона «Магнум-357».

Из-за глушителя, прилаженного к дулу револьвера, два хлопка прозвучали почти неслышно. Агент Шанахофф не успел издать ни единого звука, когда его затылок выстрелами разнесло на куски, глаза стали безжизненными, а тело грузно свалилось поперек переднего сиденья.

Карл и Аманда вышли из задней двери дома Гарри Вагнера. Карл все еще обнимал девушку, крепко прижимая к себе. Он помог ей сесть в машину. Как прежде, улица была безмолвна, нигде не горел свет. Грэнвилл сказал, что сам поведет «субару», но Аманда даже не могла отдать ключ зажигания. Когда она выудила наконец его из сумочки, ее руки тряслись так сильно, что ключ упал на землю.

До сих пор Аманда не проронила ни слова, и Карл не винил ее. Что сказать? «Я видела самое страшное, что только можно представить. После подобного зрелища мне уже никогда не стать прежней. Я ненавижу тебя за то, что ты сотворил с моей жизнью». Самое печальное, что она была бы права, и потому Карл тоже молчал.

Грэнвилл завел мотор и, поворачивая ключ, думал о Гарри Вагнере.