Гедонисты и сердечная

– Я Филиппу сказала… Он, конечно, не хочет меня отпускать… Не в его силах мне помешать… Он виновен передо мной…

Черт, неужели сейчас пойдет жалоба на какой-нибудь пустяковый мужской промах… Сколько плачей он уже слышал от своих временных подружек, вдруг узнавших, что муж неверен… Глупо себя чувствовал: не скажешь же, что и ты, голубушка, не без греха…

Уф, у нее все-таки не та скука – отлегло от сердца, когда Марфа продолжила:

– Я в детстве усвоила: жена служит мужу. И служила. Не задумываясь. Может быть, где-то в подсознании было: близкий человек не может не ответить на самоотверженность… Я о нем забочусь – он обо мне. Тем более что Филипп меня любит… Но такая любовь греет, возвышает прежде всего того, кто ее испытывает. Люблю, мол, что еще надо… Конечно, если сравнить с другими, то…

– Да, Филипп очень терпеливый… – в первую же паузу вставил Федор.

Марфа пропустила его слова мимо ушей. Еще не до донышка высказалась.

– Может быть, я хочу жить одна потому, что нельзя с тобой.

– Плохая логика, – мгновенно отпарировал Федор. – Я где-то читал про Ахматову и Гумилева: как только они поженились, все стало хуже некуда. А Гумилев мучился… – (Слишком прямолинейно… Не обиделась бы.) – Ты все равно не сможешь жить одна. Когда со мной советуются насчет резких перемен в жизни, я всегда говорю: тот, кто выходит из очереди, тут же попадает в другую – очередь из тех, кто вышел из очереди…

– При чем тут очередь? Я ни в какой очереди не стою. Просто хочу попытаться что-нибудь сделать в профессии. Самостоятельно. А с Филиппом я все равно скатываюсь на легкий путь – работать на него. Мы по утрам обсуждаем все подряд. Любую его статью или книгу сперва обмусоливаем вместе… Может быть, я все-таки рискну, чего ждать… Все происходит здесь и сейчас. И больше ничего не будет…

– Ну, ты прямо по Хайдеггеру рассуждаешь… Но сперва попробуй освободить утра и поработать на себя, ничего не разрушая… У нас с тобой разные позиции: мне надо удержаться, а тебе – пробиться… Учти, все идут толпой, друг друга притормаживая. Не зря сказано: «Входите узкими вратами».

Глава 23

В два ночи Мурат не выдержал, встал со своего узкого лежбища…

Все перепробовал: спиной поворачивался к диванной спинке, вжимался в нее, как в женщину, и калачиком сворачивался, утыкаясь лбом в ее мягкость, – ну никак не получалось уснуть.

При свете луны нашел шлепанцы и по темному коридору побрел на кухню – за глотком воды. Не споткнуться бы о выбоину в паркетной доске: жена чутко спит… С вечера не приготовил родедорм, думал – обойдется, и так засну. Себя обмануть попытался… И нужно же экономить: для каждой упаковки требуют свой рецепт. Кончается пачечка. Теперь опять записываться к врачу, торчать в общей очереди…

Из химического забытья вынырнул слишком быстро: на четыре часа с хвостиком отключился – маловато для восстановления. Надо будет попросить другое снотворное.

Вот бы выхватить кусок одиночества, дней десять хватит… Дома – это не проблема. Жену и предупреждать не надо: понимает. По шагу чувствует, когда он не хочет, чтоб его трогали. Неделю можно ей ни слова не сказать – не обидится.

Но служба…

Эх, не удалось тогда приковать Марфу к себе…

Если сегодня она не станет приставать с разговорами, то ничего, можно будет перетерпеть наступающий день. А вечером?

Поставлю-ка «Путинку» в холодильник… Пусть остынет…

До обеда на работе не случилось никаких усугубляющих раздражений. Промолчал в ответ на Марфино «как дела?» – она и отстала.

Идиотский же вопрос. Вчера виделись – что может за ночь измениться? Не рассказывать же ей снова про бессонницу. Хотя… Однажды удалось уснуть от ее «бедненький», промелькнувшего в мозгу в тот самый момент, когда сознание обволакивается туманом.

В столовой дали кусок жесткого мяса. Теперь выковыривай из зубов. Правда, салатик был вкусный…

Мурат вернулся на свое место, сбросил уличную обувку, крутанулся в кресле, чтобы поудобнее положить ноги на стоящий рядом стул.

Депозитарий, инвестиционный фонд…

В новом, удобном положении очередной проект не показался слишком уж нелепым. Скоро и домой.

Позвоню-ка, не надо ли чего купить по дороге.

Когда он нажимал предпоследнюю цифру, раздался ненахальный стук, и дверь сразу же открылась. Не проситель. Те тихонько царапаются и ждут, пока их услышат и позволят войти.

Мурат вернул трубку на рычаг, ноги сами метнулись под стол и стали нашаривать ботинки. Пришлось напялить очки: надо же разглядеть, кого принесла нелегкая. Верхний свет он всегда сам выключал, чтобы в большой комнате с одним, мутноватым от смога окном был уютный ему полумрак.

– Привет, Мурат! – махнул рукой визитер, направляясь к Марфе. Объяснил свою траекторию: – Лейдиз фёст…

Дубинин. Как всегда, без предупреждения… Ну, что скажет?

На душе не поплохело: интересно, зачем пожаловал везунчик. Последний проект, который вела Марфа, закончился полгода назад. За время работы над ним Дубинин ни разу не появился в конторе. Наверное, они корпели над деталями у него дома… Дома… Надеюсь, Федор не растерялся…