Геенна огненная

Он заверил ее в том, что выполнит все условия. Его дыхание коснулось руки чуть выше перчатки. Сжав зубы, он старался не думать о ее декольте. Он выпрямился. Она позволила ему поцеловать ее в шею и выскользнула за дверь.

— Уф! — он запер дверь. Он был разочарован, но вместе с тем доволен.

Дюрталь был доволен, потому что находил ее загадочной, непредсказуемой и очаровательной. Оставшись один, он еще видел ее перед глазами, в черном платье, меховой шубке, воротник которой щекотал его лицо, когда он целовал ее шею. На ней не было украшений, но в ушах сверкали голубые капельки сапфира. Темно-зеленая шляпа немного странно смотрелась на ее светлой головке. Ее длинные замшевые перчатки и вуаль источали чуть слышный запах корицы, обычно совершенно пропадающий в более резких духах. Далекий и нежный запах исходил от ее рук. В серых глазах переливались искры, влажными острыми зубами она покусывала нижнюю губу. «О! послезавтра! — подумал он. — Как бы мне хотелось целовать это тело!»

Он решил, что очень глупо повел себя. Он держался угрюмо, был грустным и понурым. Нужно быть более непринужденным, не таким скованным. Но в его поведении виновата она! Она ошеломила его! Слишком сильным оказался контраст между раздавленной тоской и желанием женщиной, представавшей в письмах, и кокетливой, уверенной в себе светской дамой, явившейся к нему.

«Да уж, женщины очень странные существа, — вздохнул Дюрталь. — Она совершила невозможное, сама пришла к тому, кому посылала весьма недвусмысленные письма. Я чувствую себя полным идиотом, держусь неестественно, не знаю, что сказать. А она ведет себя свободно, как будто она у себя дома или в светском салоне. Никакой натянутости, она расхаживает по комнате, разговаривает, а ее глаза столь выразительны! У нее непростой характер, — он вспомнил, как она вырывалась из его объятий. — Но в ней есть и что-то детское». Отдельные интонации ее голоса, обиженный, но вместе с тем и ласковый взгляд пришли ему на память. «Послезавтра я буду осторожнее», — пообещал он коту, который забился под кровать от испуга. Он никогда не видел женщины и спрятался от мадам Шантелув. После ее ухода он крадучись приблизился к креслу, где она сидела, и стал настороженно обнюхивать его.

«Что ж, она проницательна, эта мадам Гиацинта. Она не захотела встретиться со мной в кафе или на улице. Издалека почуяла перспективу отдельного кабинета или комнаты в гостинице. Несмотря на то что я ясно дал ей понять, что не хочу приглашать ее к себе, она преспокойно заявилась сюда. Если поразмыслить хладнокровно, вся эта сцена с самого начала — одно сплошное притворство. Зачем приходить ко мне, если она не собирается поддерживать со мной близких отношений? Ей просто хотелось, чтобы я просил, умолял ее о том, что является предметом ее собственных желаний. Такова уж натура женщин! Она обхитрила меня, своим визитом смешала все мои карты. Но все это не делает ее менее желанной». Он отогнал от себя неприятные мысли. «Послезавтра все будет лучше». Она стояла перед его глазами и смотрела на него обманчиво-печально. Он мысленно снял с нее меха, узкое платье, и белое, стройное, теплое и гибкое тело предстало его восхищенному взору. «У нее не было детей, она и в тридцать лет, должно быть, по-девичьи свежа».

Опьяняющее чувство молодости охватило его. Дюрталь подошел к зеркалу. Его усталые глаза прояснились, лицо не казалось обрюзгшим, усы стали более благообразными, а волосы потемнели. «Хорошо, что я сегодня побрился». Но чем больше он вглядывался в зеркало, которое обычно игнорировал, тем яснее проступали его прежние черты. Его фигура, выросшая, подчиняясь душевному взлету, снова осела, и грусть осенила его задумчивое лицо. «Да, это не та внешность, которая нравится женщинам. Почему она выбрала меня? Ей бы не составило труда соблазнить кого угодно. Ну ладно, хватит пережевывать одно и то же. По правде говоря, моя любовь носит скорее головной характер. Все это ненадолго, и я уверен, что справлюсь с этим и не впаду в безумство».

IX

Он лег спать с мыслями о ней и, проснувшись, первым делом подумал о мадам Шантелув. Он перебирал, словно четки, различные соображения, терялся в догадках, устанавливал причинно-следственные отношения между фактами. Он снова спрашивал себя, почему она ни разу прежде не дала ему понять, что он ей нравится. Ни одного обнадеживающего взгляда, ни одного слова! И вдруг эта переписка! Куда проще было бы пригласить его к обеду или найти какую-нибудь другую возможность встретиться с ним у нее или на нейтральной территории.

Видимо, все дело в том, что это выглядело бы слишком банально. Она, должно быть, искушена в подобных вопросах. Она понимает, что лучше действовать инкогнито. Неизвестность разжигает воображение, воспаляет ум, подготавливает душу. Она хотела внести смятение в мое сердце и только после этого предпринять атаку, открыв свое имя.