Гегель

Статья Гегеля В. Гумбольдту не понравилась. «В ней, — писал он в марте 1828 года, — перемешана философия с баснями, истинное с ложным, древнее с современным; разве это философская история? Вся рецензия направлена против меня, хотя и скрыто; исходный ее пункт — убеждение в том, что я кто угодно, только не философ». Гегелю, правда, он писал другое: благодарил за обстоятельный разбор книги и поздравляя с выходом «Ежегодников». В. Гумбольдт не хотел ссоры, тем более что его родной брат к этому времени уже отплатил философу той же монетой.

Александр Гумбольдт приехал в Берлин весной 1827 года. После многолетних зарубежных странствий Нестор немецкого естествознания вернулся наконец на родину. Король положил ему ежегодно 5000 талеров и четыре месяца отпуска в Париж. Ученик и друг Георга Форстера, реформатор Академии наук, виднейший натуралист и путешественник, исколесивший Южную Америку, изумлявший даже Гёте разносторонностью своих знаний и интересов, младший Гумбольдт пользовался широкой известностью во всех слоях общества. Осенью он стал читать бесплатные публичные лекции по «физическому мироописанию». Зал был набит до отказа. Здесь сидели не только студенты и профессора, но рабочие и министры, появлялся даже король. Значительную часть аудитории составляли женщины. Гегель на эти лекции не ходил, но его жена была в числе слушательниц.

Картина мира, которую рисовал Гумбольдт в своих лекциях, поражала грандиозностью и поэтичностью. С жаром и художественным мастерством говорил ученый о космосе и о Земле, о диковинных минеральных и экзотических растениях, знакомил с теориями и фактами, почерпнутыми из истории науки и современного естествознания. Шестая лекция была явно направлена против умозрительной философии. Гумбольдт не одобрял позитивистских наскоков на философию, которые уже в его время стали модны во Франции, но ему претили и менторские замашки немецкого идеализма. В гегелевском учении его не устраивало третирование природы как косного начала. Имя Гегеля в лекции не было названо, но были произнесены слова о «метафизике, лишенной знаний и опыта», ведущей «к схематизму, более узкому, чем в средние века». Гегелю сообщили об этом, и он почувствовал себя задетым. Через Варнхагена фон Энзе, друга Гумбольдта, пришло требование объясниться. Гумбольдт, как и его брат, не хотел скандала и ловко вышел из положения. Он послал Варнхагену подготовительные записи к лекции, имя Гегеля опять при этом названо не было, но подразумевалось, что записи предназначены для него. Варнхаген переслал манускрипт Гегелю, который внимательно его прочитал, не обнаружил ничего предосудительного, и с удовлетворением вернул назад, объявив случившееся недоразумением. Впоследствии выяснилось, что Гумбольдт послал текст не шестой, а пятой лекции. Философ об этом так и не узнал.