Гегемон Греции!

Таким образом, Давос продолжил атаку.

Теонийские солдаты просто сбросили свои тяжелые медные щиты и шлемы, держали копья в обеих руках и продолжали преследовать врага, несмотря на свое истощение, и совместно с подкреплением, прибывшим с фланга, окружили врага.

Бесидиские воины, легкая пехота и вольные воины под предводительством Эпифана и Сида, а также горная разведывательная бригада Изама создали «огромную сеть» от правого фланга Бруттийской армии до тыла центра Бруттии. Хотя эта «сеть» не прочна, а ячейки слишком велики, ее все же достаточно, чтобы сдержать Бруттийцев, которые просто хотят сбежать.

Среди рева Теонийцев, раздававшегося повсюду, некоторые из побежденных Бруттийцев просто отбросили свое оружие и сели на землю.

Кавалерийская бригада Ледеса преследовала убегающего врага в широком двойном горизонтальном строю. Кавалерия, обладающая достаточной силой, была подобна ситу, огибающему обломки.

И только когда наступили сумерки, Теонийская конница прекратила преследование. После возвращения с плато Согласия солдаты позже дали кавалерии название «Кровавая кавалерия», которое со временем стало их официальным именем.

К этому времени битва уже закончилась. Ценой 1 500 жертв Союз Теонии нанес 5 000 раненых и более 5 000 пленных Бруттийскому Союзу, одержав великую победу.

Затем Ледес поспешил на встречу с Давосом, но ему сказали, что великий легат отправился туда, где кремируют погибших.

Проходя по полю битвы, усеянному трупами, радость победы давно исчезла.

Солдаты аккуратно положили своих погибших товарищей на траву. Затем они осторожно положили два обола на глаза умерших, молясь Аиду со слезами на глазах.

При виде знакомого бледного лица шаг Давоса стал немного тяжелее. Наконец, он остановился. Перед ним на обочине дороги у трупа рыдала дюжина солдат во главе с человеком, которого он случайно знал, центурионом второго легиона Ксетиппом.

С толчком в сердце он вышел вперед и спросил низким голосом: «Кто этот умерший?».

«Великий легат!». — Офицеры и солдаты торопливо отдали честь.

Из щели он увидел лицо покойного, которое было ему знакомо. Арсинис, восторженный и веселый молодой человек из Амендолары, был героем второй Кротонской войны и знаменосцем при Триумфальном возвращении. Во время последней атаки в этой битве Арсинис, будучи капитаном взвода, бросился в авангард, но был ранен в грудь брошенным копьем не убежавшего врага.

Выслушав скорбные слова Ксетиппа, Давос взял у солдат два обола и положил их на закрытые веки Арсиниса. Год назад этот храбрый юноша осмелился соревноваться с ним в плавании, но теперь его тело стало холодным, как камень. В этот момент Давос пожелал, чтобы Аид действительно существовал в этом мире, потому что, согласно почтению Теонийцев к Царю подземного мира, он бы наверняка оказал предпочтение этим погибшим в бою Теонийским солдатам.

Оставив группу солдат, Давос прошел еще немного вперед, затем остановился и мрачно посмотрел на несколько горящих погребальных костров вдалеке.

Через некоторое время Давос обратился к Толмидесу, который молча следовал за ним: «Как ты думаешь, война Теонии против Бруттии правильная?».

«…». — Толмидес некоторое время не мог ответить.

Однако вскоре выражение лица Давоса стало твердым, и он решительно сказал: «Конечно! В эту эпоху либо мы уничтожаем других, либо другие уничтожают нас. Другого пути, кроме как укреплять себя, нет!».

Толмидис согласился со словами Давоса. В восточном Средиземноморье он видел, как персы угнетают более слабые народы, и тиранию Спарты в Ионии и Малой Азии. Придя в западное Средиземноморье, он также слышал о могуществе Карфагена и тирании Сиракуз. Однако Толмидес не знает, что Давоса беспокоил Рим, латинский город-государство в центральной Италии, о котором он никогда не слышал.

***

«Великий легат, наши братья из первого легиона, и резервисты догоняют свой отдых, так как они слишком устали, что почти сразу, как только они упали на землю, они заснули, даже не сняв доспехи». — Капус сказал с некоторой болью.

«Эта битва, будь то первый и второй легион или даже другие команды, все они сделали все возможное и сражались изо всех сил». — Давос вздохнул, затем напомнил Капусу: «Но сейчас осень, а ночь в горах, говорят, гораздо холоднее, чем в Турии. Если наши братья заснут после ожесточенного боя и пота, они могут простудиться. Теперь, когда наш медицинский лагерь переполнен, я не хочу, чтобы количество пациентов увеличивалось».

Антониос, который был рядом с Давосом, снова служил военным офицером в армии, поэтому он уже был знаком с этой должностью. В это время он выдвинул несколько предложений: «Я предлагаю, чтобы вспомогательные солдаты лагеря материально-технического снабжения взяли одеяла и попросили солдат первого легиона использовать их, чтобы укрыться».

Давос кивнул в знак согласия. Затем он посмотрел на Дракоса, легата второго легиона, который слегка опустил голову, положил руки на спину, а его левая нога слегка подрагивала.

Давос посмотрел на него и спросил: «Мы можем завершить наш лагерь сегодня вечером?».