Гея (1988)

— Грязи в машину натащат, — сказал второй, с двумя нашивками. — Источник тепла есть? Костер? Годится. Нате, заправляйтесь.

Он снял с плеча рюкзак с продуктами.

— Вы подкрепитесь, — сказал трехнашивочный, — а Петя пока кое-какие железки подкрутит. Петя, сам управишься?

— Ага, — сказал Петя и пошел через воду обратно к вертолету.

Кравцова раздражала специфичная манера летчиков — разговор в шутейных тонах с серьезным лицом. Впрочем, его теперь все раздражало.

— Далеко вода разлилась? — спросил Воронин.

— Далеко, — сказал летчик. — Никакой географии. Речки здесь весне обрадовались, не поймешь, где какая: и Пур, и Большой Пур, и Пяку-Пур, и Пим, и Надым, и Казым, и Кадым — все вместе. Ориентиров никаких — вода да небо. Здесь у вас еще ничего, а там, — он показал рукой, — туман. Как в океане, по счислению летаем. С ближних точек вывезли таких вот робинзонов, теперь до вас дошло. — Летчик внимательно поглядел на Кравцова. — Знакомый товарищ. Кажется, прошлым летом возил вас в Сыктывкар?

Кравцов кивнул.

— Заросли, — сказал летчик. — Только женщинам разрешается ходить небритыми. Борода тоже ухода требует. Нашли про Стефана Пермского? Мочили они солому в нефти?

— Кое-что нашел, — усмехнулся Кравцов.

Поели разогретых на костре консервов. Буровики повеселели. Для них все происшедшее было в общем-то не в новинку. Обычное осложнение в работе. Кравцов смотрел, как они деловито и спокойно «собирали вещички». «Хорошая работа у них, у буровиков», — подумал он.

— Эгей! — Второй пилот высунулся из дверцы вертолета. — На острове! Пользуйтесь услугами Аэрофлота — удобно и выгодно!

Кравцов и Воронин помогли рабочим тащить тяжелые ящики с аппаратурой. Разместились в кабине.

Воронин скинул мокрую клеенку, протер очки, освобожденно вздохнул.

— Сколько времени потеряно, — сказал он. — Куда вы нас доставите?

— В какой-нибудь очаг цивилизации, — ответил первый пилот. — Тарко-Сале, Камсес-Пугол, Чиб-Ю — где видимость будет, там и упадем. Сибирь большая.

Он полез наверх, в пилотский отсек.

— Грязи нанесли. — Второй пилот покачал головой. — Ну, прошу не курить, десантную дверь не трогать, с места на место без надобности не скакать.

И тоже полез наверх.

Немного погодя, уже в воздухе, Воронин спросил у Кравцова, который сидел рядом, вытянув длинные ноги:

— О каком это Стефане говорил летчик?

— Что? — Кравцов очнулся от раздумья. — Стефан Пермский… Был такой епископ в XIV веке. Ввел здесь христианство, составил азбуку для коми — на базе их значков на бирках. Ну, они его как-то сжечь собрались. Связали, замотали соломой… И понимаешь, по некоторым источникам, солому они смочили нефтью…

— И что, сожгли?

— Нет, раздумали почему-то.

— Да на кой дьявол нужен тебе этот епископ?

— Просто так, — буркнул Кравцов. — Для интереса.

Воронин покачал головой, потом вытащил из кармана мятую брошюру по геофизике и углубился в нее, изредка чиркая шариковой ручкой по полям.

Что было дальше?

Из аспирантуры Кравцов ушел. В конторах бурения всегда нужны инженеры. Он бурил скважины в Западной Сибири, бурил на Нефтяных Камнях. Потом — на полном загадок, жарком и безводном полуострове Мангышлак. Кравцову не сиделось долго на одном месте. Решался вопрос о его командировке в Сирию — но тут пришло предложение отправиться вахтенным инженером на плот МГП.

Все эти годы он не встречался с Ворониным.

И вот…

* * *

Он проснулся от стука в дверь. Давешний стюард скользнул в полутьму каюты, положил на стол пачку писем и тихонько вышел.

Кравцов посмотрел на часы. Ого, десятый час!

Он вскочил, отдернул шторки и распахнул иллюминатор. Голубое небо, утро ворвалось в каюту. Он увидел синюю равнину океана, небо в легких клочьях облаков, а на самом горизонте — коробочку плота, накрытую белой шапкой пара. Солнце слепило глаза, и Кравцов не сразу разглядел тонкую черную нитку, вытягивающуюся из клубов пара и теряющуюся в облаках. Отсюда загадочный столб казался даже не ниткой, а ничтожным волоском на мощной груди Земли. Так, пустячок, не заслуживающий и сотой доли сенсационного шума, который он произвел в мире.

Кравцов стал читать письмо за письмом. На одном из листков было крупно написано кривыми печатными буквами: «Папа, приезжай скорее, я соскучился». Это Марина водила Вовкиной рукой. Внизу был нарисован дом, тоже кривой, из его трубы шел дым завитушками. Ай да Вовка, уже карандаш в лапе держит!

Он вздрогнул от неожиданности: зазвонил телефон.

— Александр? Вы уже позавтракали? — услышал он глуховатый голос Уилла.

— Нет.

— Ну, тогда вы не успеете.

— А что такое, Уилл?

— В десять отходит катер. Вы не успеете. Идите завтракайте.

— Я успею! — сказал Кравцов, но Уилл уже дал отбой.