Гейша

Ресторан действительно нашелся. В эту ночную пору работал только бар, освещенный тусклым светом лампы под гофрированным красным абажуром. Перед стойкой бара сидела компания. Когда Бирюков вошел, все невольно замолчали и посмотрели в его сторону. Он смутился, но виду не показал.

– Добрый вечер! Или уже доброе утро? Что тут у нас есть хорошенького? Пиво есть?

– Нет пива, – покачала головой барменша, девица лет двадцати пяти с бледным от слоя пудры лицом и черными стрелками вокруг глаз.

– А что есть?

– Все, что на витрине: напитки, сигареты, чипсы…

Компания искоса наблюдала за Бирюковым. Капитан, весело постукивая пальцами по стойке бара, сделал вид, будто внимательно изучает содержимое витрины. На самом деле его сильнее заинтересовала девушка с прямыми светлыми волосами, рассыпанными по обнаженным плечам, сидящая рядом с ним, закинув ногу на ногу.

– Дайте тогда пачку сигарет и одну банку джин-тоника.

Барменша лениво потянулась к ящику под стойкой.

– Сколько с меня?

– Пятьдесят.

Бирюков с неприятным чувством потянулся за кошельком. Те же сигареты и джин с тоником он мог бы купить в привокзальном киоске за половину этой суммы, но не отступать же!

Он лихо бросил барменше новую купюру, взял сигареты, банку с коктейлем и двинул обратно. В принципе ему хотелось бы остаться, поболтать с девицами, но их кавалеры, кажется, не проявляли никакого дружелюбия к ночному визитеру. Они так и сверлили Бирюкова глазами, пока тот стоял рядом.

Но стоило ему выйти из ресторана и затормозить в тамбуре, распечатывая новую пачку фирменных сигарет (дома-то он из экономии курил сигареты без фильтра), как следом за ним из ресторана вышла та самая девушка со светлыми волосами, извинилась и попросила сигарету. Бирюков, обычно даже на работе из принципа никому не одалживавший сигарет, с радостью протянул ей пачку.

– Мама курить разрешает? – чтобы завязать разговор, с деланной строгостью спросил он.

Девушка грустно посмотрела на него:

– У меня нет мамы.

– А где же она?

– Умерла.

– С отцом живешь? – сочувственно поинтересовался Бирюков.

– С бабушкой. А вы в Москву едете? Всей семьей по магазинам?

– Нет, я по делам. Командировка. Я в одной фирме работаю, вместе с другом, открыли на паях свое дело, купи-продай, вот приходится мотаться…

Бирюков долго и подробно рассказывал девушке о несуществующей фирме и несуществующем друге, а она внимательно его слушала, глядя ему в рот. Зачем ему было привирать? Он и сам не смог бы объяснить, но так делал всегда, представляясь дамам то следователем КГБ, то летчиком-испытателем…

– А ты куда едешь?

– Я поступать хочу. В институт… Еду узнать, когда прием, какие экзамены.

– Только школу закончила?

– Нет, я в том году закончила, я работала один год в столовой поваром. Кулинарные курсы закончила.

Девушка нравилась Бирюкову все больше – такая чистенькая, милая, откровенная. Они еще немного покурили, стоя в тамбуре.

– Извините, у вас с собой не найдется бутерброда? – глядя на него полными невинности глазами, спросила вдруг девушка. – Я такая голодная, а ехать еще долго.

– Конечно! Идем со мной!

Бирюков даже обрадовался. Сам бы он ни за что не осмелился предложить ей пойти с ним в его купе.

– А что же кавалеры? – на всякий случай поинтересовался он. – Не будут обижаться, что ты их оставила?

– Да ну! Какие они кавалеры! – пренебрежительно отмахнулась девушка. – Я их даже не знаю. Так, пообщались.

Они шли по спящему вагону. Поезд трясло, раскачивало, и девушка время от времени прижималась к Бирюкову. Он поддерживал ее за локоть.

Войдя в купе, Бирюков снял с багажной полки полиэтиленовый мешок с героями «Санта-Барбары» – любимый пакет жены, который она жалела брать в магазин или на рынок, а ходила с ним «в люди» – например, за пенсией. Теперь она пожертвовала его мужу. В мешке лежали бутерброды с вареной колбасой, вареные яйца, печенье и компот из малины в пластиковой бутылке от кока-колы. Все это Бирюков разложил на столике перед девушкой.

– Тебя как зовут?

– Катя. А вас?

– Александр.

– А отчество?

– Можно без отчества.

В купе заглянула проводница. Хмуро смерила взглядом Бирюкова и его спутницу.

– Чай будете?

– Два стакана, – заказал Бирюков.

– Ой, мне не надо, – с набитым ртом поспешила вмешаться девушка. – У меня денег совсем нет.

– Да ладно, мелочь какая, я заплачу, – расщедрился Бирюков.

– Так сколько нести? – нетерпеливо перебила проводница. – Два? Один?

– Два, – утвердительно кивнул Бирюков. – Раз чай стали разносить, значит, скоро и Москва. Ты там у родственников остановишься или у знакомых?

– У знакомых.

– А в какой институт поступать хочешь?

– В юридический.

– Молодец. У меня дочка юридический закончила, – начал было Бирюков, но вовремя остановился.

Нет, о дочке с ней лучше не говорить.

– Будешь ножку Буша есть? Вареная.

Девушка кивнула, следя голодными глазами, как Бирюков ловко разломал пополам окорочок.