Гэкачеписты

Мрачной стороной перестроечного времени стали теракты и попытки угонов самолетов, отражавшие еще один «бзик» ошалевшего населения, — бежать из СССР любой ценой. На всю страну нашумело дело семьи Овечкиных, когда семейный джазовый ансамбль под руководством матери захватил пассажирский самолет, что привело к человеческим жертвам. В Орджоникидзе преступники захватили в заложники автобус с детьми с требованиями выкупа и последующего перелета в Израиль. Группа уголовников угнала в Пакистан самолет из Нерюнгри. Апофеозом стала попытка покушения на Михаила Горбачева во время ноябрьской демонстрации в Москве на Красной площади в 1990 году, совершенная психически неуравновешенным Александром Шмоновым из Ленинграда. И как по иронии, 15 октября Михаил Горбачев был удостоен Нобелевской премии мира — когда по Советскому Союзу вовсю полыхали конфликты — от Приднестровья до Ферганской долины.

В новый, 1991 год страна вступила без главы правительства. Николай Рыжков, оказавшийся в больнице после обширного инфаркта, 26 декабря подал в отставку. Зато через день у Советского Союза появился вице-президент — Геннадий Иванович Янаев, до того совершенно неизвестный стране деятель. С марта 1990-го Верховным Советом, становящимся все более непослушным, управлял его новый председатель — Анатолий Иванович Лукьянов. В том же декабре министром внутренних дел вместо Вадима Викторовича Бакатина стал Борис Карлович Пуго, его первым заместителем — боевой генерал-«афганец» Борис Всеволодович Громов.

А в январе 1991-го страна наконец обрела нового премьера — Валентина Сергеевича Павлова. Такое название должности было официальным — «премьер-министр Советского Союза» (вместо «председатель Совета министров»), а правительство теперь стало «кабинетом министров». Замена на эти иностранные слова подчеркивала устремление на Запад. Должность Горбачева — «президент» тоже звучала обнадеживающе по-американски. Именно тогда в русском языке началась новая волна бесконечных заимствований, начиная с «фермеров», как стали называть крестьян, и заканчивая «компьютерами», вытеснившими ЭВМ.

В ночь с 12 на 13 января 1991 года произошли столкновения в Вильнюсе — столице Литвы, еще в марте 1990-го объявившей о своем выходе из СССР. Погибли 15 человек, пытавшихся воспрепятствовать захвату десантниками и группой спецназа «Альфа» телевизионной башни. Хотя вся акция проводилась по приказу из Москвы, ответственности за нее никто на себя не взял. Горбачев заявил, что ничего не знал о происходящем, — либо солгав, либо показав, что не контролирует силовые структуры. В те же дни происходили столкновения с ОМОНом в Риге, где погибли семь человек.

События в Прибалтике нанесли мощный удар по имиджу Горбачева-миротворца и реформатора. Верховные советы РСФСР, УССР, БССР, Моссовет и Ленсовет осудили применение силы. Позже действия силовиков в Литве и Латвии назвали репетицией ГКЧП, что отчасти так и было — достаточно вспомнить создание Комитета национального спасения Литовской ССР, провозглашенного единственным легитимным органом власти в Литве. Комитет бесславно исчез через несколько дней, так и не получив власти. Для силовиков — КГБ, МВД и армии — события в Литве также стали уроком, о котором они хорошо помнили в дни ГКЧП: политики от них легко отрекутся и не признают их действия законными.

В том же январе Валентин Павлов отметился первым решительным действием — 22 января было объявлено о денежной реформе: 50- и 100-рублевые купюры изымались, и в течение трех дней их надо было обменять на новые денежные знаки. Сумма обмена ограничивалась, равно как и сумма снятия денег со счетов в Сбербанке.

Павлов руководствовался желанием уменьшить объем денежной массы и тем самым снять спекулятивное давление на рубль и снизить инфляцию. В реальности же возникли паника у предпринимателей и хаос среди населения — узнав в девятичасовом выпуске вечерних новостей о реформе, многие поспешили каким-то образом избавиться от изымаемых купюр еще до полуночи. Все это носило характер спекулятивной горячки и не способствовало повышению доверия к действиям центральной власти, да и стабилизации на рынке потребительских товаров не произошло. В апреле кабинет Павлова в два-три раза поднял цены на потребительские товары, что также не прибавило авторитета правительству.

В марте 1991 года казалось, что страна на грани развала — началась вторая волна шахтерских забастовок по всей стране, но уже с политическими требованиями: отставка президента и правительства. В результате, не получая угля, остановились 24 предприятия тяжелой промышленности. 10 марта демократы собрали около 500 тысяч человек на митинг в Москве в поддержку Ельцина и требуя отставки Горбачева.

На этом фоне 17 марта состоялся референдум о сохранении СССР. Предлагалось ответить на вопрос: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?»