Гекатомба

C начальником приморского горуправления Осеневу уже приходилось встречаться. Невысокого роста, крепко сбитый, с коротокой стрижкой "ежиком", слегка полноватый, он производил впечатление внушительного тарана. Глядя в его цепкие, серые глаза, даже идиоту неминуемо пришло бы на ум - слишком хлопотно иметь этого человека в качестве своего врага. Оценивая Сергея Константиновича Шугайло, как-то не возникало желания похлопать его запросто по плечу и рассыпаться в запредельном откровении. Осенев знал, что начальник приморского горотдела - из новых центуриончиков, много лет проработал в уголовном розыске, мент и опер до мозга костей. Возможно из тех, кто не продается, даже если ставкой будет жизнь его близких. Хотя, в чем и в ком можно сегодня быть уверенным до хромосом? Но кое-что в Шугайло Дмитрия настораживало: то самое ощущение мощного тарана, осознающего свое предназначение, но направляемого чужими руками. Шугайло мог взломать любую оборону, поразить любую цель, но выбирали цель и отдавали приказ другие. А вот они-то зачастую совсем не прочь были и продаться, и поторговаться.

Осенев знал о существовавшем испокон веков соперничестве между милицией и службой безопасности. При других обстоятельствах, эсбисты черта с два передали бы ментам Аглаю. Но теперь, когда руководящие кресла в обоих ведомствах начали раскачиваться с опасной амплитудой, стало не до жлобства. Шугайло метил со временем перебраться в столицу. Не без помощи влиятельного свояка, генерала милиции в областном центре. Начальнику отдела службы безопасности нужно было с почетом уйти на пенсию, а не вылететь без таковой, да еще с Бог знает каким количеством "сиятельных трупов". Сложилась пикантная ситуация. Эсбисты знали об Аглае и ее способностях, но в свое время она дала им от ворот поворот. У ментов же появился доступ в дом Аглаи через Звонарева. С одной стороны, Димке до тошноты было противно, что в эти закулисные игры оказались вовлечены его любимая женщина, друг детства и он сам. Но с другой стороны, где-то глубоко в душе тлела маленькая искорка осеневского журналисткого тщеславия. И даже он сам не смог бы сказать, когда именно и в какой пожар эта искра способна полыхнуть.

Обо всем этом думал Осенев, сидя в кабинете Шугайло, куда его любезно "доставил" Звонарев и ожидал, пока соберутся вызванные начальником для беседы с Дмитрием сотрудники. "Представляю, каково им иметь дело с кем бы то ни было из "Голоса Приморска", - усмехнулся про себя Осенев.

В городе ни для кого не было секретом, что Альбина состояла в гражданском браке с одним из приморских авторитетов. Поначалу у редакции с "варягами" сложились неплохие отношения. Но когда из города в срочном порядке эвакуировались заправили местной оргпреступности, Альбина, не без совета своего обожаемого крутого муженька, выступила на страницах газеты с циклом статей, в которых с чисто женской эмоциональностью, но при полном отсутствии логики, заклеймила позором доблестные правоохранительные органы, их смертельную борьбу с бессмертной мафией и особенно методы этой борьбы, в виде подбрасываемого "ненужным" людям компромата: патроны, оружие, наркотики и пр. После альбининых статей "Голос Приморска" молниеносно из "дружественного" издания перешел в разряд "бандитской прессы" ("БП"), со всеми вытекающими последствиями. Тавро "БП" легло на всех сотрудников, особенно корреспондентов, для которых двери в "лучшие дома Филадельфии" оказались закрыты вплоть до второго пришествия. Однако этому финалу предшествовало еще кое-что. Обе стороны, имея по "независимому изданию", вооружившись горшками с нечистотами, встали друг против друга, включили вентилятор и... скучающему взору жителей приморского региона, утомленного латиноамериканским "мылом", предстало во всей красе захватывающее зрелище русская национальная забава: какашкабол. На какое-то время оказались забыты безработица, задолженности по зарплате, пенсиям и пособиям, злополучная реконструкция "дорогой сердцу каждого жителя" главной улицы. Неизвестно, чем бы все закончилось и с каким счетом, если бы не тайный энтузиаст, решивший в одиночку заняться кадровой политикой в "биде".