Гэкэт (СИ)

  Гэкет

  Жулик собрался в баню: "могду гыжую поскоблить".

  У Монаха на Круглом озере дивная банька - вместе ставили, в 89-ом, аккурат на жуликово сорокалетие, когда он в завязку ушел. Там с мостков - чуть не в середку Круглого можно плюхнуться. И от поселка недалеко.

  Покидал шмотки в "ушастик", смотрит - Ревяк идет. Резво идет, прям к нему. Ну?

  - Здоров, Рыжий, к Горелому рэкет с Города приехал, слышал?

  - А мне хген ли? - Жулик отвечает.

  - Они на "Юшаре" утром пришли, только они не к Горелому, а так, вроде как к нам. Пока у него в баре сидят.

  - Не понял, они к кому пгиехали?

  - Да ваще, на Остров. Щас с Поляком, Михалычем и Артуркой разговаривают.

  - А Гогелый что?

  - Горелый на крыльце сидит, смеется. Дожил, говорит, дождался.

  Жулик подумал и решил сходить, глянуть. Не каждый же день такое случается. Уж про рэкет лет восемь болтают, а на Острове его еще не видывали.

  Дошли до гостиницы - вокруг уже мужики собрались. Горелый на лавочке сидит, бутылку вынес - наливает. Ради случая, значит. Жулик со всеми поздоровался, сел, закурил.

  - Гогелый, ты тепегь в пегвую гильдию выбился, газ таких гостей пгинимаешь. Смотги, Михалыч от зависти загнется.

  - А-а, - скривился Горелый, - скоро эти стриженные и до тебя доберутся, не расстраивайся.

  - Во-во, - сказал Фигура, - как поедут - а чьи эт'заливные луга? - Жулика; а трактора? - тож евонные; а коровы, "дора" чья, карбас, плашкоут, жена-красавица? Тебе, Рыжий, не отвертеться.

  Посмеялись, покурили, выпили. Жулик - ни-ни, раз сказал - до семидесяти пить не буду - ни капли больше.

  -Ладно, - говорит, - Гогелый, показывай мне свой гэкет, да и поеду я: в баню собгался.

  Вошли в дом. В баре сидят пятеро, вида обыкновенного. Треники, кожанки, стрижены как положено, золота и мяса, понятное дело, в избытке. Михалыч с Артуркой с ними разговор разговаривают, Поляк скучает.

  - Здогово, Поляк, давно не виделись. За что базагите?

  - Крыша нам, Рыжий, нужна, вот дело-то какое.

  - Кому нужна?

  - Да, почитай, всем. Так, мужики?

  Один из бойцов голову медленно повернул, на Жулика посмотрел и обратно повернул. Жулик в ответ такое глупое лицо сделал - Горелый от смеха даже захрюкал.

  - Эт'вот Михалычу в самый газ. Ему Доктог на Кигзаводе стгопила поставил, а за кгышу не стог'говались. Уж ского год будет, а, Михалыч?

  Михалыч в ответ только чихнул громогласно. А Горелый еще пуще ухахатывается. И Поляк ржет. Бойцы взволновались, Жулик им тут совсем некстати пришелся. Который побойчее, встал, над Жуликом навис.

  - Тя, мужик, звали? Ходи давай отсюда, пока есть чем.

  Посмотрел на него Жулик, голову набок склонил, вздохнул печально.

  - Эй, Жулик, Жулик, - завопил Горелый, - ты чо? Я ж только зимой ремонт делал, ну тебя к лешему!

  - Точно, - улыбнулся парень, - вали давай, с тобой потом разговор будет.

  - Ладно, - сказал Жулик, - понято.

  И пошел себе. Чего зря скандалить, несолидно все-таки. Ведь не пацан несмышленый, уж пятый десяток. До дому дошел, карабин взял и обратно. У общаги Малюту с Абдулой повстречал. Абдула улыбается, зубами белыми сверкает, под мышкой свой любимый бюксфлинт 12-го калибра несет.

  - Что, мужики, - сказал Малюта, - моряна завтра стихнет, я на Анзер пойду. Трещочки надо бы взять. Пошли, Рыжий, вместе?

  Жулик только плюнул от досады.

  - У меня сено мокнет, чегт бы его! Говогил же Нинке - ну на хуй этих когов, столько вгемени на них убил! Завтга как газ за сеном хотел...

  - Ну как знаешь, дело твое. Я там с неделю точно пробуду. Потом, может, за семгой двину.

  Дошли до гостиницы, там у сарая Монах и Филимон, со своей тулкой. Сидят, покуривают.

  - Здогов, Монах, а я к тебе собгался, попагится.

  Монах хмыкнул.

  - Может, и меня возьмешь?

  - Запгосто.

  Абдула бюксфлинт зарядил, опять под мышку сунул.

  - Думаю я, надо бы ребятам экскурсию провести, - сказал Филимон. - Может, их на Лобское сводить?

  Там, на Лобском озере - кладбище общее. Так уж повелось, с войны еще.

  - Не, не интегесно, - сказал Жулик. - Давай, Монах, у тебя "дога" в Долгой - заводись и плашкоут мой цепляй. Сейчас на Ефгейтогское их свозим. Ну пошли.

  В баре было дымно. Поляк с Горелым вяло переругивались, Артурка что-то энергично втолковывал бойцам.

  - Суетится Артурка, - ухмыльнулся Абдула. - У них с Михалычем в Городе дела, вот он и это.

  - Эй, тугисты, стгиженные, хватит гассиживаться, - сказал Жулик. - Пошли, экскугсия у нас наметилась.

  Бойцы зашевелились, запереглядывались. Сдурели эти туземцы? прям'что ль здесь палить примутся? Да нет, понтуют. Пугнуть их разве...

  Жулик карабин приподнял, на Горелого глянул искоса.

  - Ладно, - махнул рукой Горелый, - шут с ним, с ремонтом. Я с вас, ребятки, в компенсацию потом цепочки поснимаю и ладно. Погоди, Жулик, я выйду, посмотрю, чтоб народ вокруг не болтался.

  Который бойкий, вдруг дернулся, Горелого за шкирку хвать, из-за пазухи макаров вынул - в ухо ему тычет. Бросайте, говорит, на хер стволы, мозги щас ему вышибу.

  Другие бойцы тоже от столика приподнялись. А Горелый смеется:

  - Отпусти, дурак, Жулик до инфляции в две копейки не мазал, а ты дуришь.

  Абдула как-то быстренько вперед двинулся, свой 12-ый малому в бок сунул: