Геха

Для кого «прощай», а для Гехи в мае 1945 года «здравствуй». И «здравствуй» на долгие 18 лет. И, как в стихах Олжаса Сулейменова, здесь для него будет навсегда «мальчишество заковано в рассудок хвоинкой в жёлтый камень янтаря». Маме Тоне в тот год было 32, сестре Гале почти 13, Гехе шёл восьмой год. А папе Мите было бы 38, но его с ними больше не было. Мама поставила на буфет его фотографию в морской форме, и он долгие годы внимательно смотрел на них из-под козырька фуражки, как бы спрашивая: «Ну как вы там? Держитесь?»

Разбитые дома. Большая Невка. Финский залив

Вокруг их двухэтажного дощатого дома были сплошные пустыри, деревянные дома в округе за войну либо сгорели, либо были разобраны на дрова. От них остались лишь кучи битого стекла и кирпича, да ржавой домашней утвари – кроватей, кастрюль, швейных машинок, короче, всего того, что нельзя было пустить на дрова. Геха с дружками называли их «разбитыми домами» и целыми днями играли на этих руинах в войну. В округе осталось только несколько хибар из кирпича или шлакоблоков. Да ещё несколько частных изб, в которых жили старо-деревенские аборигены, коих жильцы Гехиного дома называли «кулаками» за то, что те во время блокады наживались на голодных горожанах, выменивая на «картошку-морковку» чьи-то фамильные драгоценности, меха и антиквариат, а после войны обитатели дощатого дома вместе с детьми часто горбатились на них, чтобы заработать какие-то гроши.

Земля вокруг была занята огородами, обнесёнными заборами из кроватей. Пацаны свинчивали со спинок этих кроватей шарики, которые при стрельбе из рогаток издавали свист «дырочкой в правом боку».

Надо признать, что послевоенная разруха обернулась для старо-деревенских пацанов многокилометровым раздольем для игр, чего были лишены их сверстники в городских дворах-колодцах. В сотне метров на север от их дощатого дома проходила железная дорога, пацаны там собирали камешки для рогаток. За железной дорогой находилась совхозное овощехранилище, а за ним луга и перелески вплоть до речки Каменка, дальше они летом не забирались, им и так хватало пространства. Зимой через замёрзшую Каменку они ходили в большой лес за ёлками. Луга за совхозом были изрезаны противотанковыми рвами, у этих рвов были отвесные стенки, в них стояла чёрная торфяная вода, в которой не водились ни рыба, ни лягушки. В перелесках за рвами не было ни грибов ни ягод, иногда попадались редкие сыроежки и поганки. Казалось, что всё съедобное в округе было съедено в дни блокады. Ближе к Каменке в большом количестве водились змеи, пацаны их не любили и старались не связываться.

В трёх сотнях метров на юг от их дома протекала Большая Невка, они в ней не очень любили купаться из-за сильного течения и холодной воды. Иногда, правда, на спор переплывали на другой берег в ЦПКиО, но потом приходилось долго топать в мокрых трусах по берегу среди нарядной толпы, чтобы с поправкой на течение приплыть обратно на своё место.

Во время ледохода река несла в Финский залив массу сюрпризов – какие-то будки, лестницы, ящики, доски, брёвна, а иногда лодки, ещё реже трупы. За плывущим добром охотились старо-деревенские мужики, они баграми вылавливали брёвна и сушили их на берегу, чтобы по осени разделать на дрова. Желанной добычей пацанов были бесхозные лодки, в результате у многих из них была своя лодка, оставалось только разжиться вёслами. . На зиму лодки надо было вытаскивать на берег, а по весне смолить.

На этих лодках пацаны ходили в Финский залив вплоть до Лисьего Носа, возле Лахты удили рыбу и купались. Они все отлично гребли и табанили, без проблем справлялись одним веслом с течением реки при возвращении из залива. Если вам довелось посмотреть старый фильм «Верные друзья», то вспомните, как в самом начале компания пацанов играет в пиратов на лодке посреди Яузы. Вот так примерно выглядели и босоногие оборванцы из послевоенной Старой Деревни. Мимо них скользили спортивные скифы (СКИФ – спортивный клуб института физкультуры, а не лохматый кочевник с топором), распашные фофаны, красавицы яхты и белоснежные швертботы, на их фоне просмоленные тихоходные старо-деревенские лодки выглядели крокодилами среди изящных лебедей и фламинго. Зато это был их собственный флот, и они на нём были и обветренными морскими головорезами, и просоленными капитанами из «Клуба знаменитых капитанов», и прославленными адмиралами. Годы спустя Гехе довелось общаться с поседевшими мастерами спортивной гребли, чемпионами и призёрами всевозможных ристалищ прошлых лет. Прошёлся он как-то и на яхте класса «Звёздный» с многократным чемпионом города и страны. Много раз в своей жизни Геха пересёк Финский залив на разнообразных катерах, теплоходах и боевых кораблях Но сколько он ни вглядывался в серо-голубые дали, так ни разу и не увидел чёрные рыбацкие лодки, управляемые бесшабашными пацанами. Видно, уплыли те лодки в дальние дали, в синие моря к пальмовым островам и не оставили следа на серых волнах Финского залива…