Gekkou

- На первый взгляд, буквы выглядят очень, гм, по-мальчишески, поэтому я учел такую возможность! Но я имею в виду, что написанное тут совершенно расходится с образом, сложившимся у меня о тебе, понимаешь? Тыи эта вещь, ха. С каким чувством ты это писал? О, нет, только не говори мне, что ты писал этот текст с таким невозмутимым лицом!

Видимо, из-за моего невозмутимого лица он внезапно схватился за живот и начал дрожать со слезами на глазах. Он хихикал, набирая обороты, словно взлетающий самолет. А затем…

- Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Он разразился громким смехом. Самолет только что взлетел в небо.

Его хохот раздавался по всему тоннелю и безжалостно обрушивался на меня со всех сторон. Я испытал огромной унижение из-за того, что поставил себя в глупое положение.

- А-а-а, прекрати, а-а-а, я умираю! Умираю от смеха! Ах, я несколько лет так не смеялся… Теперь и вспомнить нельзя будет – заржу как лошадь, - сказал Конан, все еще смеясь и постанывая. - Ах, должен признать, что такой контраст застал меня врасплох. Это что-то новенькое. Никогда бы не подумал, что наш ворчливый Нономия-кун может написать такое сладчайшее письмо, способное возбудить любовь даже в самой невинной девушке на земле.

Он опять не смог сдержаться и захохотал.

Заглавие листа, протянутого мне Конаном, гласило:

«Рецепт Любви.»

Рецепт Любви содержал все варианты игривых фраз и действий, служащих для того, чтобы завоевать девичье сердце. Слова, настолько сладкие, что они не проиграли бы вкусу блинов, облитых кленовым сиропом, полностью покрывали страницу, не оставляя ни единого свободного места.

Разумеется, это очень страшный предмет, даже малая частица которого способна вызвать тошноту у любого обычного человека вроде меня, не имеющего физической защиты от сладких слов.

Если ты всю ночь напролет собственноручно пишешь настолько опасную вещь, вкладывая в нее весь свой разум, то сохранность твоего рассудка гарантировать больше нельзя. Даже если ты выживешь, то у тебя останется ужасная душевная травма на всю жизнь.

Единственный уцелевший заявляет, что живой человек просто цепенеет всего через несколько минут после того, как начинает это писать.

Закончив, наконец, смеяться, Конан тихо спросил меня:

- И? Ты хочешь, чтобы я закрыл дело лишь из-за этого?

- Я был бы очень признателен.

Он схватил мою голову обеими руками и склонился надо мной. Мое темное поле зрения стало еще темнее.

- Но я не могу отступить на полпути! - заявил он, пронзая меня глазами.

- Но это, - начал я, самоуверенно улыбнувшись, - твоя точка зрения только как детектива.

- О чем ты?

Над ним появился вопросительный знак. Поэтому, отвечая на его вопрос, я усмехнулся.

- Прямо сейчас ты выглядишь абсолютно счастливым!

Он мог сказать, чего хотел, но его глаза сверкали, как у ребенка, только что попавшего в парк развлечений. Конан выглядел для меня так, словно состоял из радости.

- Разве ты уже не достаточно повеселился?

Поглаживая подбородок, Конан начал размышлять над моими словами.

Он не стал отрицать, когда я заявил, что он выбрал работу детектива не из-за чувства справедливости.

Но он сказал, что хочет наслаждаться наблюдением за людьми и их отношениями.

Короче говоря, самому Конану все равно, на самом ли деле Цукимори убила свою мать или же нет. Хотя поиск истины и был частью его хобби, но он никогда не являлся его основной целью.

Поэтому я исходил из того, что на самом деледолжно являться его целью. И пришел к следующему заключению: с того момента, как я осознал, что мы похожи друг на друга, я чувствовал, что такого конца не избежать.

- О да, ты меня уделал!

Конан крутанул на пальце свой револьвер и убрал его в кобуру, спрятанную под пиджаком.

- Как только я засмеялся, это определило мое поражение. После такого приступа смеха я больше не могу говорить, что мне было скучно.

Как только он встал, то протянул мне руку. Я ухватил ее.

- Хорошо, я закрою дело.

А затем он поднял меня на ноги.

- Спасибо.

Слова благодарности вырвались у меня изо рта. Похоже, я испытал облегчение.

Учитывая нашу схожесть, мне несложно было понять мотивы его действий, но у меня не было ни шанса на победу в споре, поскольку он был намного опытнее. По сути, моя первая попытка как раз и была отбита его ошеломительным напором.

Поскольку шансы были не в мою пользу, я приготовил в качестве козырной карты «Рецепт Любви».

Основная цель заключалась в создании непредвиденной ситуации. Я хотел удивить Конана, сделав то, чего он совершенно от меня не ожидал. И, наконец, при помощи этой неожиданности выбить землю у него из-под ног.

Мое отчаянное сопротивление не было игрой. Я так сильно хотел сохранить свой козырь до последнего, что даже забрал бы его с собой в могилу.

Если бы не револьвер, я бы мог и проиграть.