Гексаграмма

— Как можно этого не знать? — удивился Ал.

— А что ты хочешь? Я вот когда в приюте жил, долго был уверен, что хлеб на дереве растет… ну, видел только в виде булок. Зампано тоже приютский.

Может, потому у нас с ним с семьями и не сложилось.

Ал только удивленно помотал головой.

— А ты?.. — спросил Ал.

— Что я? Лягушек не едят.

— Едят вообще-то. В Вест-Сити, очень модно…

— Надо же! Век живи, век учись. Нет, не пробовал.

…Когда они свалили туши в выволоченное из туалетной комнаты корыто, на лице Дайлинь, несмотря на ее маску хороших манер, все-таки отчетливо проступило опасливое выражение. Ал счел нужным пояснить.

— Дайлинь, я не собираюсь пытаться создать человека. Это дело глупое и невозможное.

Но вот сделать труп, подобие человеческого тела, не так и трудно…

Мне даже не нужно заботиться о функциональной стороне: о клеточном составе, кислотно-щелочном балансе и прочем… Лишь бы оно внешне выглядело пристойно и не рассыпалось, да все органы более или менее на месте, — Альфонс перевел дух. — Сложность в другом. Я знаю один случай, когда такой обманкой удалось обмануть экспертизу, но труп был предварительно сожжен и медик не стал особенно приглядываться. А у меня знакомого медика нет, мне придется действовать с портретным сходством. Это непросто.

— Почему бы и тебе не сжечь? — поинтересовался Зампано, поправив очки.

— Потому что я не Рой Мустанг, секрета огненной алхимии не знаю. А костер развести здесь негде: дом деревянный, и мы на втором этаже. И вонять будет.

— Тогда переломай все кости и садани по лицу топором, — вновь предложил Зампано. — Типа ты был очень зол и глумился над трупом.

Ал содрогнулся.

— Ну у тебя и идейки!

— А что такого? Это даже не труп. Просто кусок мяса.

— Я не смогу.

— Я смогу, — вдруг обворожительно улыбнулась Дайлинь. — Ведь моя жизнь на кону.

— У тела будет ваше лицо, — предупредил Ал. — Ну, или похожее.

— Я поняла.

Ал некоторое время смотрел на свою гостью, открыл было рот, чтобы что-то сказать, и махнул рукой.

— Знаете что, — сказал он твердо, — сначала я попытаюсь все-таки добиться сходства с вами. А уж потом будем отрезать лишнее и разбивать непохожее.

После короткой паузы Дайлинь сказала:

— Если позволено, у меня есть идея.

— Позволено, — Ал потер лоб.

— Я бы хотела наедине вам ее высказать. Тем более что ваши уважаемые спутники, должно быть, хотят спать…

— Да, точно, хотим, — Джерсо широко зевнул.

— Нет, а мне интересно, что за… — начал Зампано, но Джерсо ткнул его кулаком в плечо.

— Мы хотим спать, — с нажимом проговорил он. — Завтра денек тот еще. Пошли, оставим молодежь секретничать.

Уже во второй комнате Зампано сердито спросил:

— Ну и чего ты меня утащил? Можно подумать, эта фифа на шею Алу вешаться собиралась.

— Естественно, собиралась, — Джерсо начал снимать куртку. — А то ты не заметил. Я прямо знаю, что она сейчас ему предложит: дескать, чтобы сотворить тело, максимально близкое к оригиналу, надо оригинал изучить… и начнет раздеваться. Или как-то так.

Зампано присвистнул.

— Парень влип, — с сочувствием сказал он. — Первый раз — и сразу такая штучка!

— Ну или влип, или наоборот… Зато нам с тобой повезло: чем мы сегодня ни занимайся, он за перегородкой и внимания не обратит на подозрительные звуки.

— Ого! Значит, я могу дать волю всем своим грязным, потаенным желаниям?..

— На два часа, не больше. Выспаться надо.

— Я все равно у тебя выиграю. Карты ты куда убрал?

* * *

Тем временем за стенкой все происходило не совсем так, как вообразили себе химеры. Едва только за Зампано закрылась дверь, как Альфонс повернулся к своей спутнице.

— Как хорошо, что вы их отправили, — сказал он. — Видите ли, Дайлинь… Мне нужно кое о чем вас предупредить, прежде чем вы выскажете свою идею. Возможно, это станет помехой нашим планам.

— Я вся внимание.

— Дело в том…

— Альфонс слегка покраснел, — чтобы создать сносное подобие вашего тела, мне нужно его как следует изучить. Ну, вы понимаете. Вам придется снять одежду, а мне — вас рассмотреть. Возможно, для вас это неприемлемо, но я просто не знаю…

Дайлинь внезапно прыснула.

— Я так смешон? — покорно спросил Ал.

— Нет, вы очень милы, — сквозь смех сказала она. — Я просто не думала, что вы сами предложите…

— А почему нет? — словно защищаясь, спросил Ал. — Врачам же люди позволяют себя осматривать. Я не врач, но я сейчас пытаюсь спасти вам жизнь… стеснительность как-то неуместна.

Дайлинь снова засмеялась, потянулась, встала и коснулась застежки своего легкого цветочного ципао у горла. Ал мог бы поклясться, что она не сделала ровным счетом никакого жеста, даже плечами не повела, но наряд, вроде бы состоящий из нескольких слоев и сидящий на ней более чем надежно, пестрой лужицей оказался у ног Дайлинь.

А сама Дайлинь…