Gelato… Со вкусом шоколада

Знаю… Знаю, куда он шастает. На гоночный трек к Горовому. Я не следил за ним, просто в курсе увлечений собственного ребенка. Спорт всегда был в чести и нескрываемом фаворе у сыновей. Сначала бег — это от меня, конечно, — легкая атлетика, юношеские сборы, первые достижения и призовые места; затем фехтование и конный спорт, потом бильярд, а на закуску — мотоцикл. Черт бы его подрал!

Смешно я выглядел, когда позвонил Ярославу, чтобы поинтересоваться, не там ли часом Петр тренирует свою выносливость и испытывает на прочность мои чересчур расшатанные нервы.

«Да, он здесь бывает» — ответил Горовой, потом, конечно же, добавив. — «Григорий Александрович, он не гоняет».

Он просто издевается надо мной! Ярослав сказал и успокоил, а я сделал вид, что поверил и все-все принял к сведению.

Жаль только, что сын многое от нас скрывал и не посвящал в свои огромные проблемы. Со здоровьем, например. Наталья до сих пор не в курсе того, что с ним случилось и что он перенес. Чего я, в самом деле, скромничаю? Я ведь тоже не подкован всеми мельчайшими подробностями. Наверное, поэтому бешусь и строю цербера, который не спускает с собственного чадо глаз. Петька так ничем не поделился. Хоть щипцами из него тяни! Уперся рогом и намертво заткнулся. Зверенышем смотрит и очередную дичь готовит.

— Я не взъелся, Нат!

— Ты груб с мальчишками.

— Не груб, — прихватываю мельтешащую перед глазами ее затылочную часть, а впереди ладонями блуждаю по любимым прелестям. Сжимаю небольшую грудь и напираю телом на жену.

— Отпусти.

— Не отпущу, — опускаюсь ниже, круговыми движениями прочесываю впалый живот, затем еще немного дальше — завожу ладонь на женский треугольник, комкаю одежду и всей пятерней, как экскаваторным ковшом, хватаю теплый выпуклый лобок.

— Ай! — Наташка вскрикивает и сводит вместе ножки.

Так не пойдет!

Оттягиваю возбужденную и недовольную от лестничных ступенек, приподняв над полом, несу теперь уже выкручивающуюся в большую комнату.

— Мы не одни, — ворчит, перебирая ногами воздух.

— И что?

— Перестань! — острыми ногтями вонзается в тыльную часть моей ладони, скребет, расчесывает, щипает и чуть ли не с мясом вырывает, стопроцентно оставляя на моем покрове следы своей противоправной деятельности.

Терплю и не обращаю на это все внимание.

— Велихов! — бухтит жена.

— У? — ногой толкаю дверь, закрываю и прячу нас, спиной придавливаю, а дождавшись щелчка замка, отталкиваюсь от полотна и напираю на Наташку.

— Я это…

«Не хочу, наверное?» — выкатываю предположение, но в действиях не останавливаюсь.

— Иди туда, — толкаюсь пахом, попадая ей между ягодиц.

— Не хочу, — расставив ноги, упирается.

Вот же!

— Велихова, снимай все.

— Нет.

— Снимай по-хорошему! — рычу, подтягивая на себя заднюю часть ее домашней одежды.

— Нет.

— Сам сниму — нет проблем! — хихикаю и блею, как молодой козел. — Не обижайся потом, если трусов вдруг не досчитаешься.

— Ничего не выйдет, — Наталья резко останавливается и стремительно поворачивается ко мне лицом. — Пока! — выставляет указательный палец мне под нос.

— Пока? — прищурившись, уточняю.

— Ты не пообещаешь, что прекратишь контролировать мальчиков.

— Я их не контролирую.

Мы просто работаем вместе!

— Гриша, — притягивает кулачки к губам, — что происходит?

— Ничего.

— Пожалуйста, — выскуливает жалостливую просьбу.

— Клянусь.

— А что не так тогда?

— Все в порядке, — заверение подтверждаю неразмашистым кивком.

— А с Тосиком? Она ведь с Петей встречалась, да?

— Нат, не будем лезть туда, куда нам вход заказан.

— Как это?

— Они взрослые люди, разберутся сами.

— Расстали-и-и-ись, да? — вопит и тут же выпускает слезы, которые брызгами выходят из умных серых глаз.

— Давай сменим тему, — заправляю растрепанные волосы ей за уши.

— Не хочу, не хочу, — отрицательно мотает головой.

— С чего ты решила?

— Ты слепой, что ли? — взвизгивает резко. — Или специально дурачком прикидываешься?

— Ты…

Выбирай-ка выражения, Черепашка!

— Я хочу, чтобы он был счастлив.

— Считаешь, что его счастье — Смирнова А. С.?

— Да.

— С каких пор?

— С тех пор, как он домой вернулся.

— О!

— Замолчи! — шипит и, как необъезженная лошадь, стучит «копытами».

— Ладно-ладно, — поднимаю руки, направляю к ней ладони и делаю успокаивающее движение. — Я не спорю.

— Поговори с Сергеем.

Здрасьте, приехали!

— Зачем? — поднимаю бровь.

— Поинтересуйся, как у Тосика дела.

То есть? Она типа встречается с Петей, а ее делами должен интересоваться я?

— Уверен, там все нормально.

— Господи! — Наталья обхватывает голову руками и запускает пальцы в шевелюру, приподнимает волосы, корчит из себя кикимору, встряхивает космы, словно вшей оттуда изгоняет. Я немного отстраняюсь и делаю мелкий шаг назад. — Просто поговори, я тебя прошу!

— Может быть, лучше тебе с Женей перекинуться словечками? — подмигиваю. — Обсудите сюжетные линии, промоете косточки твоим героям, например, и как бы невзначай свернете на нужную дорожку.

— Все ясно. Сердечно благодарю за помощь. Я сама! — отрезает и тут же тихо добавляет. — Как всегда. А от тебя помощи, как от козла молока.