Гелен: шпион века

Середина тридцатых ознаменовалась в Европе политическими маневрами. Нацистский путч в Вене в 1934 году, убийство австрийского канцлера Дольфуса на какое-то время оставили Гитлера без поддержки со стороны Муссолини — тот считал, что Австрия находится в сфере его влияния. У французского правительства тоже имелся повод для серьезного беспокойства — Саарская область снова отошла к Германии. Не удивительно, что в апреле 1935 года Франция, Великобритания и Италия заключили в Стрезе соглашение, направленное на ограничение военного потенциала Германии. Франция также пошла на союз с СССР, что, в свою очередь, обеспокоило английских консерваторов. Британское правительство было даже готово вести переговоры с Гитлером, поскольку тот обещал сдерживать рост военно-морских сил.

Именно тогда были заложены основы пресловутой политики умиротворения. Риббентроп — исполнявший в тот период обязанности посла в Лондоне — направо и налево раздавал заверения в миролюбивых намерениях Гитлера — как политикам-тори, так и их женам в светских салонах. Члены консервативного кабинета, такие как сэр Джон Саймон и сэр Сэмюэль Хоар, призывали к сотрудничеству с гитлеровским рейхом. За исключением Черчилля и горстки его единомышленников, консервативная партия дружно превозносила Гитлера и его успехи. Политики-тори никак не могли простить Франции ее договор со Сталиным, от которого, по их мнению, исходила основная угроза Британии и ее колониальным владениям. Вот почему они с восторгом восприняли идею возрождения Германии как оплота борьбы с коммунизмом. Небольшая, но набиравшая силу группа настроенных антигитлеровски немецких генералов удивлялась недальновидности британцев, хотя и надеялась повернуть ее себе на пользу. Если бы только англичане, наконец, прозрели и сумей они сами избавить страну от Гитлера, консервативный монархический режим, основанный на ведущей роли армии, стал бы куда более надежным оплотом борьбы с исходящей из Москвы угрозой мировой революции, а сотрудничество между Берлином и Лондоном покоилось бы на совершенно ином основании. Германский военный атташе в Лондоне, генерал-майор Геир фон Швеппенбург, также разделял антигитлеровские настроения. Он был в дружеских отношениях с группой генералов, во главе с новым начальником штаба генералом Людвигом Беком, которые активно пытались избавить-ся от Гитлера. Фон Швеппенбург, помимо официальных реляций, отправлял в Берлин также секретные донесения лично Беку. И если в официальных депешах сообщалось о том, что британское военное министерство проникнуто духом восстановления дружеских отношений с Германией, а британские военачальники готовы дать немцам шанс, понимая, что конфликт между Британией и Германией будет только на руку Москве, Беку и своим товарищам-заговорщикам он писал о том, что именно они обязаны раскрыть глаза британским военным относительно истинных намерений Гитлера.

Так, накануне нападения Муссолини на Абиссинию фон Швеппенбург организовал визит генерала Джона Дилла, заместителя начальника Генштаба армии Его Величества и главы отдела разведопераций, в Берлин. Вместе с ним прибыл генерал-майор Бернард Пейджет, возглавлявший военную разведку. Официально оба прибыли по приглашению германского Генштаба. Неофициально в их планы входила встреча с антигитлеровски настроенными заговорщиками. Высоких гостей не стали посвящать в детали тщательно спланированного государственного переворота, однако от них не скрывали, что в скором будущем германская армия могла бы взять в свои руки наведение порядка в стране — разумеется, при условии, если британское правительство не станет вмешиваться в происходящее.