Геленджик и пришельцы (СИ)

— Из Майнкрафта, там все из яиц, даже зомби. Правда, можно посадить газон, тогда суммонятся коровы, и они теперь — твои. А кошки прибегают на запах книг.

— Подожди, кошки любят сосиски!

— Нет, книги!

— Давай проверим?

Через полчаса дети прыгали вокруг, смеялись и наперебой просили ещё сосиску.

Они ходили по району и кормили всех встречных кошек, которых в Геленджике явно больше, чем людей. Белые, чёрные, рыжие, в разноцветных пятнах, редкого леопардового раскраса.

Визит в аквапарк на троих стоит три тысячи пятьсот рублей. Килограмм хороших колбасок — двести пятьдесят рублей, а восторг в результате примерно одинаковый.

Сначала Инга попробовала купить местные изделия по девяносто девять. Тощая, траченая лишаём кошкень подошла, понюхала — и с осуждением посмотрела на человека. Её нос лучше жидкостного хроматографа определил состав.

«Что ты мне даёшь? — говорили зелёные глаза. — Это корм для кроликов. Туда забыли положить мои любимые свинячьи шкурки. А остальные ингредиенты вообще не имеют отношения к еде».

Облезлый эксперт разочарованно удалился. Приветливо-розовый цилиндрик так и остался источать призывные химические запахи. Муравьиная тропа, на которой он оказался, разлилась на две, с опаской обогнув «зону Х». Эта «сосиска» лежит там и по сей день, отпугивая ворон от соседнего палисадника.

На канализационном люке спали две пушистые мамашки, восемь котят-подростков подпихивали их в живот лапками. Мелюзга, хотите десерт? Но стоило очистить от целлофана угощение, как со всех сторон набежало ещё с десяток взрослых морд, так что у малышей шансов на свой кусочек поубавилось.

Тут и обломалось копьё добродетели — все оставшиеся полкило сосисок ушли.

Дети приползли домой усталые, довольные. На ужин было запечённое в фольге мясо и салат из красных, сахарных, истекающих соком помидоров.

Инга улеглась на простыни, которые благоухали порошком, смяла подбородком наглаженный пододеяльник. Она заснула под гул ветра, представляя, как завтра пойдёт купаться.

Геленджик, ночь, крыша 5-этажки

Инга проснулась от боли. Указательные пальцы на руках, колени и локти были в крови и сильно саднили. Она стояла на краю крыши, далеко внизу серел асфальт. Едва-едва начинало светать.

Из окна третьего этажа высовывалась бабка в ночнушке, злобно глядела и трясла кулаками:

— Ох тебе полиция покажет, как чужое имущество пачкать! Для тебя, что ли, бельё вешали? Канатоходка чёртова! Понаедут тут, житья нет!

Инга с ужасом уставилась на верёвку, натянутую между бабкиным окном и сосной. Кальсоны с простынями ещё покачивались. Неужели о н а, до судорог боявшаяся высоты, сейчас там прошла?!

А спускаться-то как? Инга отползла от края и беспомощно огляделась.

На тёмно-синем небе чернел силуэт горы. Вдоль него тянулось Сухумское шоссе с цепочкой огней, некоторые из них не горели. Ещё фонарь погас, и следующий, и через один. Ветер налетал порывами, дул к морю.

Вдруг все огни вспыхнули разом, от шоссе отделились странные зигзаги, штук двадцать, и полетели в сторону берега.

Что за диковинные птицы водятся в местных лесах?

Инга прокралась к торцу дома, по дороге едва не наступила на двух чёрных котов. Марши лестницы спускались вдоль внешней стены, надо лишь спрыгнуть на площадку последнего этажа. Вопрос — как?

Полуночница села, осторожно свесила ноги, отодрала от пижамы кусочек жёлтого синтепона. Наконец, решилась — и шлёпнулась вниз.

Потирая бок, она чертыхнулась, спустилась по ступенькам. Проковыляла пустынными дорожками, которые то взбирались на холмы, то ныряли под горку. Очков на носу не оказалось, но Инга и так прекрасно всё видела, носила их просто для солидности. Вот и новый дом.

У бордюра стояла подушка. Её жёлтая набивка вывалилась, кто-то разметал синтепон по двору. Интересно, кто? Знакомая обшивка в зелёный горох… Да это же от кресла из комнаты, которую Маринка отвела гостье!

Инга глянула на свои разбитые конечности.

«Чёрт, как же я завтра на пляже покажусь?! — Схватилась она за голову. — Встала ночью — так пойди ты к холодильнику, напихайся пироженками! Не-ет, надо танцевать на крышах, лупить кулаками по всему вокруг. Что со мной?! И что я Маринке скажу насчёт подушки?»

Инга задумалась. Тело ломило.

«Скажу — коты разодрали. Орали, дескать, вот я в них подушкой и запустила».

— Коты?! — Выпучила глаза Маринка. — У нас шо тут, бишенные пантеры бихают?

— Ну, может, им особо симпатичная кошечка попалась…

Завтрак на новенькой кухне освещало игривое, ещё не жаркое солнышко. Дети бросили ковырять кашу и принялись наперебой предлагать монстров, которые испортили кресло. Свинорог с Пальцехвостом казались самыми безобидными.

Вдруг Ингу волной накрыла неясная, но поразительная догадка. Астры над плитой поплыли.

Она оказалась в маленьком зале. Помещение было настолько забито народом, что воздух хоть на куски режь. Над головами мерцали цилиндры из рисовой бумаги, расписанные кругами и квадратами.