Гелиополь (Ретроспектива города)

Солнце тем временем стало клониться к закату. Краски начали оживать; море приобрело бездонную глубину, паруса опять стали алыми. Город постепенно начинал золотиться; белая кромка воды разбивалась на жемчужные брызги, ударяясь о молы, а за ними горела ниточка пламенеющих деревьев. Густонаселенные кварталы и дворцы сверкали, раскаленные жаром. Город заливал абсолютный свет, он даже насыщал тени, отчего его блеск только усиливался. фарес молча созерцал эту картину, его взгляд с удовольствием покоился на ней. Казалось, он воспринимал этот город в заливе, опутанный смутой, ненавистью и злом, как свою родину, которую вдруг вновь обрел, словно материнское лоно. Потом он подхватил реплику Луция: - Вы правы, без боли и страданий не обойтись. Добро не может быть добыто одними только рассуждениями - оно должно быть завоевано болью и ошибками, виной и жертвами. Это равносильно смелым полетам духа - они только тогда приносят плоды, когда подкрепляются опытом. Он показал вниз на город, очертания которого приобрели теперь фиолетовую окраску. - Если бы одна только мудрость создавала эти контуры, красота их была бы застывшей, безжизненной. Ошибка ткача, дрожание его рук делают рисунок неповторимым, что и соответствует бренности мира. Города не могут быть абсолютами, они должны быть подобием. Драгоценный камень должен сверкать в короне, а не закладываться в фундамент. Солнце становилось багряным, оно почти достигло Белого мыса. Голубой пилот прервал молчание: -Я задаю свой вопрос, ради которого я просил об этой встрече: готовы ли вы, не требуя конкретных пояснений, поступить на службу к Регенту, господин де Геер? Он поднял руку, как бы предупреждая слишком поспешный ответ Луция, и продолжил: - У нас вы найдете то, что ищете, и патер Феликс подтвердит вам это. Патер кивнул: - Там известно и о бремени твоих душевных забот. Но ты, Луций, должен сам свободно принять решение о своем дальнейшем пути. Луций взглянул на безоблачный небосвод. Необъятная глубина ужаснула его. Он сказал с большим волнением: - Мне кажется, я понимаю смысл зова, хотя и недостоин его. И здесь нет места выбору. Но с моей судьбой связаны еще и другие судьбы. Фарес обменялся взглядом с отшельником. Потом ответил: - Вы должны подумать о том, что не каждому дано сопровождать вас на этом пути. Однако думаю, вас успокоит, если я скажу, что Будур Пери отвечает этим условиям. Вы сделали хороший выбор. Неразрывной цепью прикован к вам тот, кто последует туда за вами. Луций испытал глубокую радость при этих словах: на душе у него было так, словно необъятная даль стала ему родной. Плечом к плечу войдут они в ту дверь, порога которой достигли в ночь лавра. Он услышал, как пилот продолжил: - В остальном в вашем окружении есть еще только один человек, за которым мы признаем, что он соответствует высокому пути и цели, избранной вами. - Я думаю, что знаю, кто это - юный Винтерфельд. - Он предусмотрен нами в качестве вашего личного адъютанта. Вам следует знать, что ваша работа в Военной школе принесла свои плоды, хотя им и суждено дозреть в иных климатических условиях, чем вы того ожидали. Луций поднялся. - Я поговорю с ними обоими - что касается меня, я готов поступить на службу к Регенту.

ПРОЩАНИЕ С ГЕЛИОПОЛЕМ