Гелликония

— Это борлиенцы, — сказал Лэйнтал Эй. — Они прибыли сюда посмотреть, что здесь есть. Мы вышвырнем их отсюда.

— Как? Их слишком много, — сказал Датка, не отводя глаз от пришельцев. — Это наша земля, а не их. Но их же больше, чем пальцев на четырех руках.

— Единственное, что мы можем сделать: сжечь их лодки. Эти идиоты оставили для охраны только двоих. С ними-то мы справимся.

Раз охотиться не на что, они начнут охоту за борлиенцами.

От одного из южан они узнали, что в Борлиене дела идут совсем плохо. Люди жили в мазанках вместе со скотом. Ливневые дожди смыли их дома и все люди остались без крыши над головой.

Пока отряд Лэйнтала Эй пробирался к реке, дождь усилился. Это было начало зимнего периода. Дождь временами лил сплошными струями, а иногда начинал барабанить по спинам людей крупными тяжелыми каплями. С такими дождями они познакомились всего несколько лет назад, и сейчас, стряхивая с носа дождевые капли, они с тоской вспоминали времена своего детства, когда у них под ногами весело похрустывал снег, а на горизонте виднелись олени. А сейчас горизонт был затянут серой завесой и под ногами хлюпала вода.

Под прикрытием тумана они подобрались к берегу. Земля здесь заросла густой травой, доходившей до колен человека. Она была ярко-зеленой, несмотря на недавние морозы. Они осторожно пробирались в траве и не видели ничего перед собою, кроме стеблей травы, тяжелых облаков и промокшей земли под ногами. Где-то в реке тяжело плеснула рыба. Видимо ей казалось, что ее мир расширяется за счет пропитанного водой воздуха.

Два борлиенца, спрятавшиеся от дождя в одной из своих лодок, были убиты без борьбы. Вероятно, они полагали, что лучше побыстрее умереть, чем без конца мокнуть под дождем. Их тела, брошенные в воду, поплыли по течению, окрашивая воду кровью. Однако здесь течение реки кружило водоворотом и тела не желали отплывать от лодок, пока их сильно не оттолкнули веслами. Один из охотников попытался разжечь костер, но все было пропитано водой и упорно не желало разгораться. Наконец у Датки кончилось терпение и он сказал:

— Брось это дело. Нужно ломать лодки.

— Мы можем сами воспользоваться ими, — предложил Лэйнтал Эй. — Возьмем их в Олдорандо.

Остальные стояли, безразлично глядя, как спорят два юноши.

— А что скажет Аоз Рун, когда мы вернемся без добычи?

— Мы сможем показать ему лодки.

Они вскочили в лодки и взялись за весла. Тела борлиенцев уже пригнало обратно. Гребцы мерно налегали на весла, дождь хлестал по лицам. Лодки плыли в Олдорандо. Трупы остались позади, возле песчаной косы.

Аоз Рун холодно принял своих подчиненных. Он так посмотрел на Лэйнтала Эй и остальных охотников, что это было хуже любых слов. Ведь они не могли оправдываться. Наконец он отвернулся от них и встал у окна, глядя на косые струи дождя.

— Мы можем немного поголодать. Голодали мы и раньше. Но у нас есть и другие неприятности. Фаралин Ферд со своими людьми вернулся с севера, куда они ездили за добычей. И они видели отряды фагоров, которые ехали на кайдавах. И ехали именно сюда. Похоже, что это военные отряды.

Охотники переглянулись.

— Сколько их? — спросил один из них.

Аоз Рун покачал плечами.

— Они идут от озера Дорзин? — спросил Лэйнтал Эй.

Аоз Рун снова пожал плечами, давая понять, что вопрос глупый.

Он повернулся к охотникам, глядя на них тяжелым взглядом.

— Как вы полагаете, какая стратегия наилучшая в подобных обстоятельствах?

Не дождавшись ответа, он сам ответил на свой вопрос:

— Мы не трусы. Мы выйдем из города и встретим их, прежде чем они прибудут сюда, чтобы сжечь Олдорандо.

— Они не будут нападать в такую непогоду, — сказал старый охотник. — Они терпеть не могут воду. Только чрезвычайные обстоятельства могут загнать их в воду. Вода разрушает их шкуру.

— Времена трудные, — сказал Аоз Рун, выходя вперед. — Мир затоплен дождем. Когда же пойдет снег?

Он вышел из комнаты и пошел по грязи к Шей Тал.

Она сидела вместе с Ври и Амин Лим и обсуждала с ними конструкцию какой-то машины. Аоз Рун отослал девушек и остался с Шей Тал.

Они тревожно смотрели друг на друга. Она — на его мокрое лицо, на котором было выражение того, что на душе у него лежит нечто, что нельзя выразить словами. Он смотрел на морщины под ее глазами, на белые нити, появившиеся в темной копне волос.

— Когда же прекратится этот дождь?

— Погода снова ухудшается. Мы собираемся сеять овес и рожь.

— Говорят, что ты такая умная — ты и твои женщины. Скажи мне, что будет дальше?

— Не знаю. Наступает зима. Может, будет холоднее?

— А снег? Как бы мне хотелось, чтобы кончился этот проклятый дождь и пошел снег.

Он в отчаянии воздел руки к небу и бессильно опустил их.

— Если будет холоднее, дождь превратится в снег.

— Клянусь Вутрой, это истинно женский ответ. Неужели в этом проклятом мире нет уверенности? Ты не уверена во мне?

— Не больше, чем ты не уверен во мне.

Он повернулся, но задержался возле двери.

— Если твои женщины не будут работать, они не будут есть. Мы не можем кормить бездельников.