Геморрой, или Двучлен Ньютона

– Нет, – подтвердил Ашотик, – я и так подъезжал, и эдак, но мне говорили, что ты снимаешь фильм где-то в Африке и на связь выходишь, когда сам решишь.

– Так и есть, – вздохнул Гоги, – откуда я знал, что…

Он засопел, потом взмахнул рукой. Девица и венок загрузились в машину, которая, плавно развернувшись, отъехала. Гоги обнял каждого из нас, включая Степу и Гошу, видимо, решив, что они того стоят, раз уж находятся здесь. Потом все опять сели за стол, помянули Вадюшу, рассказали подробности, представили моих друзей. Гоги кивал. Потом взял бокал и запел. Харитоша поддержал. А потом и мы вклинились, кто как мог. Когда песня отзвучала, Гоги вздохнул:

– Ашот-джан, если не умеешь петь, не пой. Три раза сфальшивил. Вадик ведь все это слышал. Представляешь, каково ему?

– Не можешь пережить, что Ромен Роллан не Грузию, а Армению назвал маленькой Италией?

– Глупости говоришь, дорогой! Кто сейчас знает этого Роллана? И потом, чего только не скажешь после вашего коньяка.

– Слушай, Гоги, – прервал вечных спорщиков Андрюша, – вот ты не лузер – это факт. А ты винер?

– А, – усмехнулся тот, – смотрел я этого парня в Интернете. Интересный типаж. Сначала такой серый был, скучный. Потом смотрю, харизма пробивается. Очень странно. Все помешались на нем. Но вы… вам что за забота? Пардон, нам. Нам пора о будущей жизни думать. А это все… это уже дела молодых, их дела.

Он кивнул в мою сторону, и Харитоша прыснул:

– Точно, Гогицвали, это их дела.

Поднялся ржач. Когда он финишировал, Андрюша ввел Гоги в курс, и тот аж присвистнул:

– Пацан-то вырос. Ты смотри – кандидатов лепит. А президента сможешь?

– А чем тебя нынешний не устраивает? – хмуро спросил я.

– Типун тебе на язык! Я не о нем. У нас скоро в Союзе кинематографистов…

– Нет! – завопил я. – Только не это!

– Видишь ли, – объяснил Андрюша, – тут все не просто.

Он рассказал историю моих мытарств, и Гоги, почесав нос, вдруг запел. Потом, остановившись на середине, сказал:

– Мика, я всегда знал, что ты талантливый парень. Напиши лучше сценарий. Писать никто не умеет. Идей нет, понимаешь? А у тебя они через край.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – подал голос Дед, – он без гемора на свой зад не может.

Я укоризненно посмотрел на Деда и спросил:

– Гоги, как тебе сюжет про выборы…

– Нет! – взвыл тот. – Достали! Комедия нужна!

– Ну, сделаю комедию про выборы. Хочешь?

Он не успел ответить – звякнул мой мобильник. Это была Элис! Я извинился и отошел. Элис сказала, что есть дело и надо срочно встретиться. Я кивнул как дурак, потом сказал, что сейчас за городом и потому быстро не получится. Мы договорились, что я позвоню. Я вернулся, посидел немного со своими, пытаясь вникнуть в суть их спора. Не вышло. Жестом отозвал Деда и сказал, что уйду по-английски. Чтобы Дед не беспокоился, успокоил его тем, что оставляю в заложниках Степку, Гошу и свою машину. Потом перемахнул через забор и отправился на дорогу – ловить попутку. На подъезде к городу позвонил Элис, и мы договорились встретиться в кафе.

Я пришел первым и, когда она вошла, опять подумал, что эта женщина могла бы сделать счастливым любого мужчину, если бы была женщиной. Но она была пиарщицей. Пираньей.

Мы взяли кофе и воду. Я молчал – иногда партию определяет ход черными. Элис смотрела в огромное окно, уж не знаю, зачем продолжая тянуть паузу, в конце концов не я ее позвал, а она меня. Я было подумал, что можно кончить молчанку, проявить свои качества джентльмена, как она наконец заговорила:

– Был в биографии АнАна один факт, он чуть было не порешил одного…

Я перебил ее, докончив за нее историю, изложенную мадре. Кстати, выходит, она не приукрашивала факты. В глазах Элис промелькнуло удивление и даже одобрение. Словно она обнаружила, что ученик превзошел ее ожидания. Восхищения не было. Я рассердился, хотя и не подал виду, и сказал, что мы рассматриваем несколько версий, включая ту, что тем недобитым хмырем мог быть ПиПи. Она отрицательно покачала головой и выдала обалденный факт.

Оказалось, что та сакраментальная история, изменившая мировоззрение АнАна, была подстроена самой девицей, в которую он был безнадежно влюблен. Дело в том, что эта Нинка была из номенклатурной семьи, а ее избранник – из пролетарской. Неравные браки не поощрялись даже в стране всеобщего равенства. И вот эти двое – Нина и ее избранник – разыграли спектакль, в котором была крутая драка с «хулиганами», на которую спровоцировали ничего не подозревающего АнАна. В результате по сценарию Нинку спас ее парень и тем самым получил благословение ее родителей на брак с их дочерью. А бедного АнАна замели неожиданно появившиеся менты. Это было совсем не по сценарию, и Нинка решила, что не станет строить свое счастье на чужом несчастье. Она вынудила номенклатурного папашу вызволить АнАна, наплетя отцу какую-то слезливую байку о его помощи в том инциденте. Так что АнАна спас не предстоящий шахматный турнир, а своеобразное благородство авантюрной пары.