Ген Ангела

– Серж – темная лошадка, – сказал Старик. – Ты на него рассчитывать не можешь. В любой момент пулю в спину пустит.

Роб не стал дискутировать. Просто предупредил, что в следующий раз пристрелит, и ушел спать.

* * *

Утро понедельника выдалось недоброе. По подоконнику барабанил дождь, а у Старика продолжалась диарея. Почему-то именно по утрам. К вечеру нормально, а утром – беда. Не помог ни сухой «страх», ни уголь, ни даже совет Прыща. Старик засел в сортире, так что остальным пришлось ходить во двор.

Прыщу тоже нездоровилось. Палец распух и почернел. Прыщ себе места не находил. Всю воду с «желчью» он уже выпил, а другой не было. Он попросил Сержа найти ему «родниковое сердце», но наткнулся на взгляд Роба и понял, что из-за него никто отвлекать Нику не станет. Тогда он подошел к Артему.

– Помолись за меня, – тихонько попросил он.

– Что? – не понял Артем.

– Что-что. Помолись.

Артем сделал вид, что ничего необычного не происходит. Положил руку на больную кисть Прыща и начал молитву.

– А звать-то тебя как? – вдруг спросил он. – Я в молитве тебя Прыщом не назову.

– Леха, Алексей, – сказал Прыщ.

* * *

Через час Роб окончательно потерял терпение. А Старик все еще не мог выйти из туалета. Группа мокла во дворе, Роб ходил по коридору из стороны сторону, а Старик маялся.

– Все, выходи, – злобно процедил Роб через дверь.

– Ну не могу я, не понимаешь, что ли, – огрызнулся Старик.

И тут же пуля пробила дыру в двери и противоположной стене, Старика осыпало осколками плитки.

– Выходи, или пристрелю, – предупредил Роб.

С перепугу Старика отпустило. Видать, и правда нервное. В семь утра они наконец-то выдвинулись по следу.

Вскоре выяснилось, что и Ника сегодня встала не с той ноги, вернее, лапы. Она не слушалась, огрызалась и даже пыталась убежать.

– Похоже, течка начинается, – прокомментировал ее поведение Серж. – Я ведь вам говорил, что у меня другие планы. Ее на Большую землю надо, передержать.

Это известие снова вывело Роба из себя. Он наставил на Сержа пистолет, потом перевел его в сторону собаки и выстрелил ей под ноги. Ника вскинулась и заскулила.

– Держи свою суку в узде. Сделает работу и покатится хоть на Большую землю, хоть на малую, – выпалил он.

Сержу ничего не оставалось, как успокоить бедную собаку. Он захватил с собой ботинки Адама и теперь давал ей их нюхать всякий раз, когда она останавливалась или отвлекалась.

Из-за дождя аномалии перемещались, идти приходилось медленно. Вдобавок Старик все время бегал в кусты. Прыщ ныл, Ника теряла след, а Роб – терпение. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Артем подошел к Робу и положил ему руку на плечо.

– Давай сделаем привал. Найдем сухое место, перекусим. Иначе провалим задание, – сказал он спокойно и дружелюбно. На Роба это подействовало неожиданно хорошо. Он последовал совету, они отдохнули и успокоились. Даже Прыщу повезло: он нашел «родниковое сердце» сам, без чьей-то помощи. Теперь он воспрял, примотал артефакт к пальцу и сиял как медный пятак.

Дождь утих, поднявшийся ветер разогнал тучи. Идти стало легче. До пересечения Хорошевского шоссе и улицы Генерала Колесника дошли без приключений. А там Ника запуталась. Она бегала туда-сюда, время от времени вопросительно глядя на Сержа, и поскуливала.

– Похоже, тут они ходили несколько раз в разных направлениях. Следов слишком много, – сказал Серж. Он усадил Нику посередине шоссе, дал еще раз понюхать ботинки. Она поднялась и нерешительно побежала дальше по Хорошевке. И привела на Ваганьковское, потом к дому напротив него, на верхний этаж, потом обратно по Хорошевке в сторону Берзарина. День клонился к вечеру, а результата не было.

– Может, он специально ходил тут в левых ботинках, следы путал? – предположил Прыщ.

– Или это не его ботинки, – добавил Старик.

– Или вы идиоты, – отозвался Роб. – Веди ее опять на тот перекресток, где она сомневалась.

На перекрестке перед Никой выложили все, что было: поводок Лаки, футболку Ирины и ботинки Адама. Серж дал ей спокойно посидеть перед предметами, погладил, похвалил и даже пошептал ей в ухо что-то на собачьем. Она поднялась и повела по улице Генерала Колесника, потом по Полины Осипенко и дальше, к перекрестку Поликарпова и 1-го Хорошевского проезда, к уютному зеленому дворику, закрытому домами и деревьями со всех сторон.

Роб аккуратно обошел дом и увидел свежие следы крови на асфальте. Во дворе обнаружились кости и шкура кролика-мутанта, а также ароматный собачий помет. Роб прополз под окнами и услышал голоса. Они были там, в доме. А на улице смеркалось.

Роб вернулся к команде, которую оставил в другой части двора, чтобы не спугнуть беглецов.

– У них прибавка, – сказал он возбужденно. – Кого-то еще нашли. Неизвестно, сколько их там и как они вооружены. Дверь тяжелая, укрепленная, и на окнах решетки. Внезапно ворваться не выйдет. Не дай бог прорвутся на улицу, в сумерках не поймаем. Надо ждать до утра. Утром выйдут с собакой, откроют дверь, и мы их возьмем тепленькими.

– А если ночью уйдут? – спросил Старик.

Роб посмотрел вокруг, и взгляд его остановился на шестнадцатиэтажке прямо через дорогу.