Ген человечности - 2

На Ферриса было страшно смотреть — белое как мел лицо, одна щека рассечена каким-то осколком и кровь капает на пол, изгвазданный камуфляж, дикие, безумные глаза. Остальные выглядели немногим лучше…

— Твою мать, твою мать, твою мать! — к Феррису вернулся дар речи…

— Этот парень что сегодня, встал не с той ноги? — скептически поинтересовался кто-то.

— Давайте вниз! — Конрой вспомнил, что за ним командование — быть готовым к встрече с одержимыми! Не светиться!

— Мы что, не всех сегодня перестреляли? Конрой резко повернулся — и шутник пристыжено умолк.

— Эй, а ведь тот парень больше не стреляет…

Конрой прислушался — в голове словно бухал огромный паровой молот, тяжело отдуваясь и обрушивая всю мощь громадного молота на раскаленную докрасна железяку…

— Черт, а ведь точно…

— Может у него топливо кончилось? — предположил Феррис — не может же он часами висеть в воздухе?

— Или он ждет, пока кто-нибудь из нас высунет свою долбанную задницу чтобы трахнуть ее пятидесятым калибром — рявкнул Конрой — пошли! Живо вниз!

Вот и дверь, закрепленная тросом. А что за ней — непонятно…

— Давай! — Конрой встал с одной стороны двери, держа наготове автоматическое ружье, еще один пехотинец со штурмовой винтовкой — с другой стороны. Стафф-сержант Феррис, который смог отлепить руки от гранатомета только на седьмом этаже начал ослаблять трос…

Уоллес, Луизиана Вечер 29 июня 2010 года

Руки «святого отца», целившиеся мне в горло, скользнули по подбородку — и ушли вниз, судорожно цепляясь за разгрузку. На таком расстоянии промахнуться было невозможно — все три пули попали в цель, «святой отец» с хрипом повалился на пол моторхоума в шаге от меня, сшибая стол. Показалось, что я даже услышал, как пули входят в живую плоть…

Времени нет. Совсем нет. Для того, чтобы «общине» прийти в себя, потребуется три-пять секунд, потом они начнут штурм трейлера. Оружие у всех под рукой…

Решение пришло мгновенно — я вскинул пистолет и высадил все оставшиеся в барабане патроны — их было пять — по лобовому стеклу моторхоума. Грохот выстрелов в замкнутом пространстве трейлера больно ударил по ушам, стекло моментально покрылось густой, белесой сетью трещин, разбегающихся от пулевых отверстий. «Святой отец» ещзе попытался схватиться ослабевшими руками мне за ногу — но остановить меня он не мог. Подхватив пулемет — мою единственную надежду в предстоящей схватке, я как бык рванул вперед. Бежать пришлось пригнув голову — потолок в моторхоуме был не такой уж высокий. Две секунды мне потребовалось на то, чтобы разрядить в стекло все, что оставалось в револьвере и подхватить пулемет, еще секунда — на то, чтобы перепрыгнуть через поваленный сто, еще какие-то вещи. На четвертой секунде я перевалился на переднее пассажирское кресло — спинка его была сложена. На пятой секунде дверь в трейлер начала открываться — а я изо всех сил саданул обеими ногами по искалеченному лобовому стеклу моторхоума — и оно вывалилось наружу, трескаясь и разваливаясь, впуская в фургончик тьму. На шестой — вслед за стеклом в темноту вывалился и я, моля бога, чтобы около моторхоума не притаился привлеченный светом и выстрелами одержимый. Если он там есть — ему удастся серьезно покалечить тли убить меня, у него будет несколько секунд форы, а одержимому этого вполне достаточно. На седьмой я больно ударился спиной о землю, ушел в перекат. На территории стоянки послышался первый выстрел — куда стреляли, было непонятно, по мне стрелять еще не могли. На восьмой секунде, я перекатился по земле и сунулся в карман — за гранатой. На девятой — зубами выдернул кольцо и на десятой — упреждая выстрелы из ворвавшихся в вагончик сектанта резким движением метнул стальной шарик гранаты назад, целясь по выбитому окну моторхоума…

Взрыв — плескучий, приглушенный стенами моторхоума громыхнул, когда я уже со всех ног бежал. Моторхоум не взорвался, как это показывают в голливудском кино, с клубами пламени и дыма — но тех, кто ворвался в моторхоум посекло осколками сколько бы их там не было. Это на какое то время внесет панику и подарит мне еще немного времени. Ну а пока я бежал прочь, спасаясь от света, от криков, от выстрелов, от людей, чьим символом является перевернутый черный крест. По памяти впереди должна быть дорога и до нее — ярдов восемьсот. Чем дальше я уйду от стоянки сектантов — тем больше у них возникнет проблем с преследованием. Темнота уже сгустилась, а разворачивать поисковую операцию в местности, кишащей бандитами и вышедшими на ночную охоту одержимыми — смерти подобно. Можно не только не найти кого ищешь — но и потерять несколько человек. Если только ярость за гибель главаря не затмит сектантам рассудок…

Вот суки… Интересно — скольких они уже вот так заманили. И «святой отец», гнида поганая… Еще в Ираке был… Стоп! А с какой это стати я решил, что он был в Ираке? Вот ведь придурок… Дурак, лох, идиот!