Ген Человечности

Последний из бандитов, сидевший за рулем полицейского автомобиля, тоже быстро просек ситуацию и понял, что дело дрянь. Вместо обычного тунца в их сети попала акула, да не одна – и надо сваливать. Форд выбросив из под задних колес тучу щебня, и идя немного боком из-за перегазовки, вылетел на трассу с обочины, водитель довернул руль, выравнивая машину. И в тот самый момент, когда водитель Форда дал полный газ, я выстрелил из подствольника. Расстояние до Форда было метров двадцать, его граната преодолела за доли секунды и, пробив заднее стекло сгустком огня разорвалась в полицейской машине. Уже смертельно раненый водитель выжал газ, машина необъезженным скакуном рванула поперек трассы, на скорости проскочила кювет и с глухим грохотом врезалась в дерево. Хлопнули, расправляясь подушки безопасности и добивая незадачливого водителя, чья голова уже и так была наполовину снесена осколками гранаты. Брызги крови вперемешку с мозгом, выбитые мощным ударом подушки безопасности, хлестанули по салону полицейской машины, повисая на стеклах…

– Чисто! – Энджи уже успела пройти с другой стороны, между машинами и лесом и зачистить там все.

– Чисто! – я обернулся. Питер, прижимаясь к борту Хаммера, держал мою сторону под прицелом Калашникова. Конечно, опасно – чуть ли не мне в спину целился – но все равно молодец. Не растерялся…

– Чисто… – машинально произнес и я, приход в себя после короткой, но жестокой перестрелки…

Оставался фургон – в полицейском Эксплорере я видел, что чисто, а вот фургон…

В фургоне могло быть все что угодно. И кто угодно. И если этот кто не выскочил при перестрелке, это не значит, что здесь полностью безопасно.

– Внимание на фургон! Перезаряжаемся, я первый!

Отточенными, вбитыми в подкорку мозга сменил магазин – запасной у меня был прикреплен к основном специальной клипсой. Удобно и практично. Следом перезарядилась Энджи, Питеру перезаряжать смысла не было, так как он не истратил ни одного патрона.

– Пит, оставайся на месте, прикрывай! Энджи – чистим фургон!

Чистим фургон… Не так то это просто, как кажется на первый взгляд.

– Что думаешь?

– Ты открываешь дверь. Я прикрываю.

Стандартная схема – один отходит на пару метров и целится, готовый открыть огонь.

Второй – открывает дверь и сразу в сторону, чтобы не попасть под пули в случае чего.

– Алекс, там кто-то есть! – сказала Энджи, осторожно подойдя к двери – слышу, там кто-то есть.

– Осторожнее! Открываешь – и сразу в сторону! – прошипел я, кладя палец на спусковой крючок.

– Готов? – Энджи замерла у двери – Давай! – одна из створок задней двери фургона отлетела в сторону, и я выжал почти весь свободный ход спускового крючка. Еще чуть и автомат в моих руках разразится очередью, град пуль перемелет все на своем пути. В темноте фургона шевелилось что-то живое.

– Господи… – опустив автомат, Энджи бросилась в фургон – не стреляй, господи, не стреляй! Ты только посмотри на нее…

Опустив автомат, я подошел к фургону – и тут мне стало дурно. Просто настолько дурно, что я пошатнулся и едва нее упал. Сердце казалось бухало прямо в ушах перекачивая вязкую, горячую кровь. Тошнило…

В фургоне лежала девочка, на вид лет шестнадцати – семнадцати, в темноте мне были видны только длинные, пшеничного света волосы и блестящие, наполненные слезами и ужасом глаза. Она смотрела на нас и, казалось, не понимала – кто мы такие, пришли мы ее убивать или спасать. Из одежды на ней была только грязная белая длинная майка.

– Господи… – горячая кровь стучала в висках, гнев копился подобно пару в наглухо закрытом кипящем чайнике, требуя выхода.

– Алекс, ты только посмотри на нее… – Энджи крепко прижала девчонку- заложницу в себе, та не сопротивлялась, только продолжала молча смотреть на нас своими огромными глазами – господи, что же эти звери с ней сделали. Что же происходит, господи…

Отойдя от фургона, я глубоко вдохнул, задержал дыхание секунд на пять и выдохнул, стараясь прийти в себя. Голова раскалывалась, видимо от давления. Достав из поясной кобуры Глок-21, я медленно направился к лежащему на бетоне трассы мексиканцу.

А он был жив, живучий, сучара. Несмотря на две пули в груди, он еще дышал, если бы его глаза умели убивать – то я бы сейчас мгновенно превратился в невесомую кучку пепла…

– Ты как подохнуть предпочитаешь – чудовищно спокойным голосом осведомился я, уперев ствол пистолета сорок пятого калибра ему в переносицу – сразу, или чтобы помучаться немного…

– Да пошел ты, гринго – булькающим – видимо кровь попала в горло – голосом сказал мексиканец Энджи вывела опиравшуюся на ее плечо девочку из фургона, но как только она увидела лежащего на трассе мексиканца, как оттолкнув Энджи (та от неожиданности потеряла равновесие и ударилась о борт фургона) бросилась к мексиканцу и с силой, насколько ей этих сил хватало, ударила его ногой в бок. Мексиканец застонал.

– Э, не так… – я поймал девочку за талию, прижал к себе и вложил в руку Глок – давай вот из этого. Хочешь.

– Ты что, охренел! – Энджи рванулась вперед – Назад!!! – гаркнул я так, что было чему поучиться и сержанту армейской учебки – назад!