Ген деструктивного поведения

— Иван Фёдорович? Ну, Вы же видите, что творится в стране! Порой мне кажется, что этот препарат, чёртов, уже применён против нас всех, и мы скоро просто исчезнем, предварительно сломав и уничтожив в своём собственном доме. Химикат, который они производят, наверняка, попадает в самом ближайшем будущем в организм именно того человека или тех людей, кто им нужен. Я даже убеждён, уверен на все сто, что этот самый «ген деструктивного поведения» уже каким-то образом попадал туда, куда следует. Все события это подтверждают. Посмотрите! Ведь разрушение страны идёт сверху, причём с самого верху!!! Но отгородить непроницаемой стеной нашего президента от всего мира, а особенно от его помощников и советников, мы не можем. Я Вам должен сказать, что руководство Комитета в конце прошлого года санкционировало использование одного нашего спецподразделения на уничтожение места производства препарата. Нами была обнаружена секретная лаборатория. Мы хорошо проработали всю операцию, привлекли достаточное количество сил и средств. В начале лета нами была послана боевая группа, шесть человек, из состава диверсионного подразделения внешней разведки КГБ для ликвидации секретной лаборатории. Но! К сожалению, наши люди все то ли погибли, то ли их арестовали? Нам даже не известно. Исчезли без следа. Есть подозрение, что ребят сдали ещё до прибытия туда, — не на шутку разволновался полковник, и генерал это заметил.

— Я хочу Вам сказать, Иван Фёдорович, — продолжил после небольшой паузы Климов, — что в нашем высшем руководстве есть люди, которые тут же сообщают своим друзьям за океан всё! Понимаете? Абсолютно всё! После гибели наших ребят мы их даже вычислили, но поделать ничего не смогли. Они находятся под защитой закона и государства, кто-то из них депутат, кто-то министр, кто-то помощник или советник, ну прямо хоть несанкционированный отстрел начинай. А что делать? Комитет сейчас не тот стал. А Президент наш очень хочет премию мира получить, поэтому его помощники нам не дают шага ступить без доклада, санкции, согласований и прочих бюрократических препонов. Полный контроль президентских чиновников. Ваша же организация под таким прессом не находится, но это пока, товарищ генерал. Думаю, что военная разведка в этой очереди на реформирование следующая. Ведь она у многих стоит костью поперёк горла, особенно у наших западных друзей. В вашей структуре наверняка есть спецназ, помогите нам, вернее помогите стране, и это не громкие слова. С ответом Вас не тороплю, товарищ генерал, но время уходит. Вот мои телефоны. Звонить я Вам не смогу, простите! Сейчас знаете, сколько доброхотов появилось, первыми прибежать и доложить? До встречи, Иван Фёдорович!

Сказав эти слова, полковник Климов встал с лавочки, пожал протянутую руку генерала Корабелова и быстро, не оглядываясь, пошёл по парковой аллее к выходу.

Начальник разведки долго размышлял о предложении полковника из Комитета. Конечно, генерал, как начальник Управления, знал многое. Обстановка в стране складывалась неблагоприятная. Ему ежедневно ложились на стол секретные шифровки с докладами о том, что в последнее время западные спецслужбы стали работать особенно интенсивно, даже, можно сказать, нагло и нахраписто. К его офицерам, работавшим не только за рубежом, но и внутри страны уже в открытую, не маскируясь и не стесняясь, подходили сотрудники иностранных резидентур и предлагали негласное сотрудничество. Он и сам прекрасно видел, что творилось в стране в последние годы. «А что, собственно говоря, мне терять? Скоро на пенсию, и так уже отслужил более сорока пяти лет, — усмехнулся про себя Корабелов и снял телефонную трубку аппарата «ОС» ². «Приёмная Председателя КГБ, у аппарата помощник», — раздался в аппарате знакомый баритон полковника Климова. Начальник Управления коротко бросил в микрофон аппарата всего лишь три слова: «Согласен! До встречи!»

* * *

Климов взглянул на календарь. Пошёл уже третий день после его разговора с начальником разведки. Скоро уже рабочий день закончится, завтра воскресенье, а генерал Корабелов всё не звонил.