Ген деструктивного поведения

Больше он ничего не сказал, а просто закрыл глаза. Вскоре Алексей впал в забытье. Он непродолжительное время бредил, потом неожиданно пришёл в себя, ещё крепко сжал мою руку и прошептал: «Я хотел…» Договорить он не успел. После этих слов майор вновь потерял сознание. Перед самой смертью он вдруг ясно и чётко кого-то попросил не закрывать какие-то ворота и умер, спокойно и тихо. Так я и не узнал, и не узнаю теперь уже никогда, что же хотел Алёшка в последний миг своей жизни: то ли сказать что, то ли о чём попросить? «Вот если существует загробная жизнь, встретимся мы там с ним вновь, и я обязательно спрошу его, о чём он хотел сказать мне напоследок», — пришла вдруг в голову совершенно несуразная мысль. Или нет?

— Дима! — окликнул я Сокольникова. — Алёшка умер!

Димка вздрогнул и тут же покинул свой наблюдательный пост. Он ладонью закрыл Алексею глаза и сложил его руки на груди. Я долго, так мне показалось, сидел над телом умершего товарища, хотя прошли всего-то секунды. Из этого состояния меня вывел голос прапорщика.

— Ну, что командир? Будем Алёшку хоронить? Нельзя долго думать о мёртвых, Саня, их надо поминать, а думать следует о живых! Ты не забыл наш ведь закон?

— Я ничего не забыл, Дима! Естественно Алексея надо хоронить.

Мы выкопали могилу. Вернее было бы сказать, что расчистили большую и глубокую яму в какой-то расселине, и опустили в неё тело нашего друга.

— Дима!

— Да, Саша!

— Алексей просил сделать всё, как следует. Ты меня понял?

— Конечно, Саня! Я сделаю, как надо!

Перед тем как окончательно расстаться с другом я расстегнул на груди Алексея куртку и снял с его шеи небольшой мешочек, пошитый из непромокаемого материала, и передал его Димке. Прапорщик ножом распорол его и высыпал на лицо, шею и грудь гвардии майора Чернышёва землю. Да, да, обычную российскую землю, взятую нами с нашей подмосковной базы, дабы, если кого-то из нас убьют быть похороненными в родной земле. Такой уж обычай существовал в нашем отряде. Затем Сокольников открыл вещевой мешок майора, там находилось несколько штук толовых шашек. Прапорщик установил их под телом погибшего, вставил взрыватели и перевёл их в боевое положение. После этого мы завалили место погребения крупными камнями, чтобы дикие звери, случайно забредшие на плато, не смогли бы добраться до Алексея. Могильный холм мы не рискнули делать и памятник ставить или что-то его заменяющее не стали, дабы полковник Дентен и его подчинённые не нашли тело советского майора из армейского спецназа.

— Ну, что командир, помянем новопреставленного раба Божьего Алексея? Пусть земля ему будет пухом! — Сказал Сокольников и перекрестился. Мы выпили из крышек своих фляжек чистой речной воды, ибо именно так принято поминать умерших и погибших.

Как ни горько нам было осознать тот факт, что Алёшки с нами больше нет, но жизнь тем менее продолжалась, а поэтому и мне с моим другом Димычем следовало подумать о том, как выйти из сложившейся ситуации, в которой оказались благодаря нашему давнему «приятелю» — полковнику Дентену.

Будни армейского спецназа

Около часа ночи появилась луна. Стало достаточно светло, чтобы произвести рекогносцировку местности и понаблюдать за противником, который под покровом темноты вполне мог решиться на операцию по захвату. Мы, соблюдая правила маскировки, осторожно подползли к самому краю горного плато, отвесно уходящим в долину.

— Дима, ты растяжки и сигнальные мины установил?

— Сделал, командир! Но не думаю, чтобы они ночью рискнули бы пойти на захват.

Линзы, которые дал мне генерал, в который раз подтвердили своё высочайшее качество и надёжность. С их помощью мы действительно могли видеть почти как днём. Сверху нам стало ясно, с каким размахом развёртывается операция по нашему захвату. Видимо, задержать нас было просто необходимо, такое складывалось мнение, когда мы наблюдали за происходящими внизу приготовлениями. У подножия гор прямо под нами стояла длинная колонна армейских грузовиков, мы насчитали их около тридцати штук, причём по знакам различия и по номерам нам стало ясно, что это не местные военнослужащие, а солдаты с одной из американских военных баз, расположенных на территории этой страны. Казалось, что полковник Дентен даже не скрывал своих приготовлений. «А зачем ему собственно что-то скрывать? Ведь он понимает, что нас осталось двое, а потому специально, может быть, демонстрирует свои силы и возможности по нашему захвату. Правильно? Страх старается навести на нас!» — Размышлял я вслух, чтобы мои мысли были слышны и Димке.

«Да, командир, ты, верно рассуждаешь. Запугать он нас хочет», — эхом откликнулся Сокольников.