Ген деструктивного поведения

— Логично! Ну, а нам-то какое дело, пусть они грохают хоть всех своих учёных, — вмешался Сокольников, — речь-то об охране идёт, не всё ли равно, что те, что эти. Будем думать, что тем, кто сегодня уезжает, просто повезло в жизни, причём, повезло по самой крупной ставке, как в казино. Они потом будут об этом вспоминать и плакать от счастья, что в живых остались. Судьба к ним благосклонна. Для себя лично я никакой разницы не вижу. А потом, командир, ты ведь сам всегда говорил, что к противнику надо относиться серьёзно. Вот и будем считать, будто бы состав охраны меняется каждый день. Расслабляться-то ведь нельзя ни с теми, ни с другими. Это, во-первых. А во-вторых, надо грохнуть самим «Разработчика», а не тащить его с собой, разгромить к чёрту всю лабораторию, сжечь компьютер, чтобы ни у кого не было соблазна по поводу мирового господства, и всех порешить к чёртовой матери, как говорится, нет людей — нет проблем! А предателю мы просто приговор зачитаем и к высшей мере социальной защиты. Окончательно и без обжалования в суде высшей инстанции. Я не прав?

— Прав, прав! Только послушай, Димыч! Ну, когда ты научишься соблюдать субординацию и не вмешиваться в чужие мысли, — с напущенной строгостью сказал я другу. — А в целом, Дима, ты прав, конечно! Как считаешь, Алексей?

— Он правильно говорит, командир. Нам без разницы, кто там будет и кого валить, просто те, кто сегодня вечером сменится, ещё поживут, — ответил майор и, подумав немного, добавил — пока поживут! Ну я имею в виду до следующей встречи с нами.

— Ладно, ладно! Хватит болтать всякие глупости. Смотри, не сглазь! Так, ладно! А вторая версия?

— Ну, вторая более правдоподобная. Я не думаю, что американцы решили убрать курочку, несущую им золотые яички. Они решили перебазировать лабораторию в Штаты.

— Почему? — почти в один голос спросили мы с Димычем.

— Всё очень просто. Руководство их понимает, что мы не оставим своих попыток проникнуть на объект. Здесь всё-таки до нашей территории близко, это ведь не Америка. К тому же работы у них в основном закончены, и генерал нам об этом, кстати, говорил. Препарат, стало быть, они отработали. Короче говоря, здесь их больше ничего не держит. А опасность нападения велика, да и курды здесь шалят иногда.

— А что, Алёша? В твоих рассуждениях есть логика. Ты как, Дима, полагаешь?

— Командир! Вторая версия самая подходящая. Поэтому они и сменяют охрану, вызвали спецов!

Немного подумав, я сказал: «Начнём проведение операции не в четыре утра, как планировалось, а ровно в полночь, у них в это время как раз половина смены проходит. Тянуть не будем. На всё отводится ровно час, шестьдесят минут то бишь! Но, надо постараться всё закончить досрочно. Алёша, ты отдыхай пока, а мы с прапорщиком вылезем и посмотрим, как там и что наверху. Ближе к вечеру разбужу».

— Встречный план, значит, берём на себя, это нам не впервой, командир! — пошутил как всегда, Димка.

Возражений ни с чьей стороны не последовало, а посему я молча встал и пошёл к колодцу, чтобы подниматься наверх, вслед за Димычем, который быстро, ловко и бесшумно, словно дикая кошка, вылез из нашего убежища на поверхность в самую гущу терновника. Когда я поднялся наверх, он уже лежал на самой кромке колючего кустарника, успев прикрепить к голове небольшие веточки с редкими листочками, пучок травы и ещё вымазав всё лицо пылью. Я тихо подполз к нему и молча, одними глазами, мысленно, спросил его, что он думает о предстоящей работе. Дима так же молча посмотрел на меня, и я понял по его взгляду, мол, всё будет хорошо, командир!

Стрелки часов перевалили далеко за полдень. Солнце уже постепенно начинало клониться к закату. Кусты своими колючками и мелкими листьями, конечно, немного прикрывали нас от его всё ещё палящих лучей, но от жары и духоты уберечь не могли. Мы лежали тихо, стоически перенося все эти трудности и лишения.

Время тянулось необыкновенно медленно, так бывает всегда, когда ждёшь чего-то очень важного и нужного, а мы с нетерпением ждали вечер.

Почему? Да просто ближе к вечеру должна была прибыть большая группа туристов. Среди них будет находиться и полковник Климов, который обещал пригнать автомобиль. Это был путь для отхода. Мы, конечно, в какой-то степени рассчитывали на это, но только отчасти.

В это мгновение, когда я и прапорщик рассматривали соседнюю территорию в надежде увидеть нашего человека, на пляже объекта раздался весёлый женский смех, и мы, не сговариваясь, одновременно устремили туда свои взгляды.

— Вот тебе и на…,― мелькнула в моей голове мысль, ― а это чудо-то откуда здесь явилось?

Я посмотрел на Димыча, он буквально сам весь оцепенел от увиденного. Это было и не удивительно, ведь никто из нас не видел и даже не мог предположить, что на объекте находиться женщина. Главное даже заключалось не в этом, а в другом, как мы, ведя наблюдение в течение почти вот уже более полусуток, не обнаружили её присутствия в коттедже.