Ген Дикости

– Ну и ладно. Я ни на что и не надеялся. А хотите, расскажу о себе?

Меня не удивляет, что он хочет поделиться своей историей. Джейк тот еще болтун.

– Валяй. – позволяет Ким.

Я прячу улыбку.

– Несколько месяцев назад моя младшая сестра пришла домой и сказала, что ее изнасиловали. – начинает парень. – Конечно, мы обратились к законникам, обвиняемый все отрицал, да и законники ничего не нашли, парня отпустили. Сестра все время была подавлена, я не мог на это смотреть, поэтому решил взять месть в свои руки. Однажды ночью я без угрызений совести поджог дом обидчика. Меня быстро поймали, подозревать-то больше было некого. А знаете, что самое паршивое в данной ситуации? – Джейк горько усмехается. – Когда меня готовили к отправке из родного города в Нортвуд, моей семье дали десять минут, чтобы попрощаться со мной. И пока родители не слышали, сестра со слезами на глазах призналась мне, что никто ее не насиловал. Ей просто понравился этот парень и она не знала, как привлечь его внимание. – несколько секунд он молчит, а мы с девушками потрясенно переглядываемся. – Получается, что я ни за что, ни про что чуть не убил целую семью невинных людей.

Джейк больше не улыбается.

– Да уж, дерьмово. – говорит Мира.

Все смотрят на нее. Она вообще редко говорит, а если делает это, то сочувствия от нее вы не дождетесь никогда. А тут… Она замечает наши взгляды.

– Что, ждете, что я с вами тоже поделюсь? А там почти нечего рассказывать. Мои родители всегда больше любили мою сестру-близнеца, да у меня она есть, а я всегда была чем-то вроде фона. Не знаю, почему так. Чтобы привлечь внимание семьи, я занималась саморазрушением. Мне на все стало наплевать. Согласитесь, человеку сложно причинить вред, если его ничего не трогает. И вот, в итоге я тут. Сижу на колесах. Думаете, мне это нравится? Ха.

Она замолкает и уходит в себя. Я понимаю, что лучше её сейчас не трогать. Таких подробностей ни о ком из них я не знала. Но я рада, что они смогли поделиться, надеюсь, на душе у них стало легче. Ведь я тоже мало с кем обсуждала, откуда у меня взялись шрамы, а уж о том, что произошло три года назад вообще ни с кем не говорила, кроме моего психоаналитика. И хотя я сказала им только малую часть правды, с души как будто отвалилась часть камня, который мертвым грузом давит на меня все это время.

Перевожу взгляд на Ким. Она замечает это и усмехается.

– Ладно, так уж и быть. Расскажу и я. Три года назад я пошла в армию, все шло отлично, пока ко мне не начал подкатывать командир взвода. Я дала ему от ворот поворот, но он не успокоился. Зажимал по углам, распускал руки, угрожал, что если буду болтать, то мой труп никогда не найдут. Но я плевать на него хотела, поэтому пошла к начальству. И знаете что? – она смеется, но как-то совсем невесело. – Мне не поверили. Представляете? Стало только хуже, ублюдок узнал, что я пыталась его сдать. Поэтому во время последней вылазки я попыталась сбежать. У меня просто не было выбора. Когда люди говорят, что выбор есть всегда, то перед ними скорее всего никогда не стоял выбор сдохнуть от рук ублюдка или сдохнуть на диких землях. Для меня он был очевиден. Но мне не удалось, меня поймали. На допросах спрашивали причину, но я ничего не сказала. Кто бы мне поверил? Но этот урод никак не ожидал, что меня отправят в ссылку. Теперь я свободна, а он там локти кусает. По крайней мере, я на это надеюсь. – она облегченно выдыхает.

Я делаю глубокий вдох. Здесь, похоже, нет ни одного человека с простой судьбой, но эти люди не просто преступники, как о них думают другие. Некоторые из них боролись за свою жизнь, другие за жизнь близких людей, как могли, но в итоге оказались лишними не только в своем городе, но и в своей семье.

– Рене, твоя очередь. – говорит Джейк, парень снова улыбается, но не так радужно, как обычно.

Рене усмехается, покрепче обхватывает двумя руками кружку с чаем, смотрит сначала на всех по очереди, а затем прямо мне в глаза.

– У меня не все так радужно.

Наступает недолгое молчание, которое прерывает смех Миранды.

– Радужно? Вообще не заметила ничего радужного в этом разговоре.

– Рене. Можешь не рассказывать. – говорю я. Если она не готова вспоминать смерть своего мужа, я ее понимаю, как никто другой. Хотя подробностей я не знаю, но уверена, это было тяжело.