Ген хищника

Вика села на мотоцикл и что было силы прижалась к мужчине. Она панически боялась мотоциклов. Иногда носила одежду, стилизованную под байкерскую, – косуху и кожаные штаны с карманами, представляя себя крутой девахой, занимающейся боксом и плюющей на мужиков. Но Вика панически боялась мотоциклов. Признаться Самбурову, что страх парализует конечности, все тело и сознание, она не могла. И не поехать с ним тоже не могла. Они летели по улицам города, потом по проселочной дороге. Может, долго, может, не очень. Вика плохо соображала и не понимала, что происходит. Самбуров говорил по телефону, потом орал по рации. До Вики доносились только вибрации голоса и резкие, короткие движения тела мужчины. Себя она ощущала насекомым паразитом, вцепившимся в него всеми двенадцатью лапками. Мотоцикл резко затормозил. Самбуров одним движением стряхнул ее и кинулся к трем машинам, расположенным поодаль, две из которых мигали проблесковыми маячками.

Дальше Вика и вовсе тряслась от страха, словно кутенок, и как в плохом фильме видела происходящее.

Со всего маха подполковник вмазал мужику в наручниках, полусидящему на капоте черного старого «Вольво». Вика, наконец стянувшая с себя трясущимися руками мотоциклетный шлем, признала в мужчине Кракена. Тот глухо охнул и, притянув скованные руки к разбитому носу, завалился на капот. Самбуров врезал еще раз и еще. Молоденький полицейский дернулся в сторону, где происходило избиение, но товарищ, потянув его за рукав, удержал.

– Где она? Где прячется твоя шавка? – проорал Самбуров, и его крик глухо унесся в лес, который окружал дорогу.

– Не знаю, – прохрипел в ответ Кракен. – О ком вы?

Самбуров взял себя в руки. Перестал избивать жертву. Очевидно, только по той причине, что если тот сейчас вырубится, то узнать ничего не получится. Григорий сглотнул и, сильно встряхнув Кракена, подтянул его ближе к себе. Уставился на него свирепым взглядом. От одного этого взгляда Андрею надлежало окаменеть и рассыпаться мелким гравием на дорогу.

– Я говорю об Аните Хакимовой. О дикой, жестокой психопатке, которая убивает людей, тыкая в них заточкой, как в деревянный стенд в твоей вонючей мастерской, и кромсая ножом на тонкие ленты. Я знаю, что ты купил своей уродке прокладки, выпивку и жратву и, судя по пустой машине, уже успел отвезти. Мне абсолютно наплевать, трахаешь ты ее или нет, и еще больше плевать на то, кем ты ее считаешь, ангелом, замученным людьми, или чудовищем. Сейчас я хочу, чтобы до тебя дошло только одно! – Самбуров прищурился, глаза превратились в щелочки, из которых сверкали молнии. – Твоя ублюдочная свиноматка похитила женщину! Мою женщину! Не чужую и не случайную. Мою! И сейчас я закопаю тебя под ближайшим деревом, предварительно затыкав, порезав и просто избив до смерти. Когда ты уже обделаешься от страха и боли и начнешь призывать смерть, я тебя откопаю и лично доставлю в твою гребаную мастерскую, где ты найдешь пепелище. Потому что уже сейчас я спалю твой долбаный сарай вместе со всеми тачками, которые там стоят. Я перекопаю этот вшивый городишко, но найду тот ублюдочный обрубок, который ты защищаешь. И уж поверь, до правосудия она не доживет, и вылавливать ее будут из реки по частям, но целиком все равно не соберут. Напоминаю, Анита Хакимова похитила мою девушку! При одной мысли, что она коснется ее своими стремными руками, я очень тяжело владею собой. А при мысли о заточке просто… – для показательности и убедительности Самбуров двинул Кракену еще раз, тот повалился на землю, Самбуров прикрыл глаза и пнул свою жертву. Постоял недолго над Андреем, тяжело дыша и зацепив за шиворот, толкнул на капот.

Вику трясло и подташнивало. От холода, от страха, от ужаса и гадливости. Кракен превратился в безвольное кровавое месиво.

Самбуров не глядя набрал номер на мобильном и скомандовал:

– Поджигай! – Потом он пнул Кракена, и тот перевернулся. – У тебя есть маленький шанс остаться здесь на дороге, отлежаться и даже уехать в свою нору, если я сейчас узнаю, где искать эту гребаную маньячку. А если моя Кира останется жива и невредима, то, возможно, не буду против того, чтобы Анита оказалась в тюремной больнице. Три секунды. Раз…

– У нее нора есть в Дантовом ущелье. Пещера, под землей, – просипел Кракен, хрипя и захлебываясь кровью. – Я там не был. Могу показать примерно. Все, что знаю, скажу. Пожар в мастерской останови.

Самбуров немного помедлил, потом отдал приказ в телефон:

– Потуши, что осталось, и ждите. – Потом он не глядя набрал еще один номер на мобильнике и предупредил: – В Дантово сразу поезжайте, со стороны трассы.

Вика села в машину с проблесковыми маячками. Полицейские не понимали, кто она вообще, не очень понимали, что происходит. С Самбуровым спорить никто не хотел. Попасть под горячую руку тем более.

Да, в гневе подполковник Самбуров был страшен, как сам дьявол.

Потом и вовсе начались жуткие бега. Полицейские с собаками и фонарями. Лай, вой, крики.