Ген ненависти

Она неуклюже отодвинулась назад, освобождая достаточно места, чтобы Би могла протиснуться мимо нее. Би оказалась в крошечной гостиной; единственной мебелью были двухместный диван с пуховым одеялом и подушками и телевизор. Честно говоря, места для чего-то другого просто не было.

Зара не извинилась ни за беспорядок, ни за себя, и Би уважала ее за это. Она знала, насколько ужасным было бы для нее самой пригласить кого-нибудь из своей прежней жизни в дыру в виде фургона, в котором они с Саймоном жили на ферме.

– На кухне есть стул, если хочешь, возьми его, – предложила она.

Би принесла стул и села на него. Зара неуклюже опустилась – скорее даже упала – на диван и натянула одеяло на колени, положив трость рядом с собой.

– Ты, должно быть, задаешься вопросом, что произошло, – предвосхитила она вопрос.

– Трудно не делать этого, – призналась Би.

– Последний подарок Малкольма мне, – пояснила Зара. – Четыре года назад я везла его обратно в интернат для мальчиков. Он не хотел ехать и схватился за руль. Мы врезались в грузовик на встречной полосе.

Би хотела что-то сказать, но у нее не получалось. Ей пришлось остановиться, сглотнуть и попробовать еще раз.

– Мне очень жаль. – Это было все, что она смогла выдавить. – Зара, мне правда очень жаль.

– Почему? Это не твоя вина.

– Он… Он…

– Если ты хочешь спросить меня, выжил ли он, то конечно да, будь он неладен.

– Где он сейчас? – тихо спросила Би, надеясь, что Малкольма нет в квартире.

Зара сморщилась.

– Я не знаю. – Она поправила одеяло, улыбнулась и добавила в голос веселья. – В любом случае, хватит говорить обо мне. Не могу поверить, что прошло целых пять лет!

– Да уж. – Би попыталась улыбнуться. – Много времени. Мне жаль, что мы просто так с тобой потеряли контакт.

– Антония сказала, что ты хочешь начать все сначала. Я не могу винить тебя. Я должна была сама сделать шаг навстречу много лет назад.

Би и в голову не пришло, что ее сестра не рассказала бы людям правду о том, что действительно произошло.

– Ты говорила с Антонией обо мне?

– Не напрямую. Пол рассказал мне. Но честно говоря, это никогда особо не обсуждалось. Антония вернулась из отпуска без тебя, и какое-то время люди интересовались почему, а потом все просто двинулись дальше. Ты знаешь, как это работает.

– Ну и ну, – произнесла Би полушутя.

Но ведь именно этого она и хотела, не так ли? Быть вне поля зрения и чужих сплетен? Однако все равно было больно осознавать, как мало она значила для этих людей. Она подавила это чувство, стыдясь его. По крайней мере, она знала, где находится Саймон. Зара не могла сказать того же о своем сыне.

Зара попыталась улыбнуться.

– В самом деле, хватит обо мне. Что привело тебя обратно в наши края?

Би пришла сюда за помощью, и если бы она солгала, она бы ее не получила. К тому же она чувствовала, что обязана рассказать Заре правду после того, как та была кристально честна в описании своей истории. Нужна была смелость для того, чтобы признать, что твой сын не был хорошим человеком, увидеть его недостатки.

– Саймон в беде, – призналась Би.

Она впервые произнесла такое вслух. И это казалось чем-то ошеломляющим. В горле у нее пощипывало, и она почувствовала, что слезы вот-вот хлынут из глаз. Она глубоко вздохнула, желая, чтобы это прошло.

– Что за беда? – мягко спросила Зара.

– Это долгая история. – Би не знала, какую часть произошедшего готова рассказать.

– Ну, у меня все равно нет других занятий, – подтолкнула ее Зара.

– Мы… мы работали на ферме, – начала Би. Она с удивлением обнаружила, что ей не стыдно признаться в этом Заре. Эта женщина никогда бы не судила ее так, как осуждала родная сестра. – И как бы плохо ты ни думала об этом месте, можешь умножить это на десять и тогда получишь примерное представление о нем. Мужчины постарше часто устраивали бои между молодыми ребятами и принимали ставки. Саймон начал участвовать. Честно говоря, я проигнорировала эту затею, потому что она казалась источником дополнительного заработка. Жить было чуточку легче, поэтому я не особо вдавалась в детали того, как именно Саймон получал деньги. Но в прошлую субботу он участвовал в бою, который вышел из-под контроля. Он избил другого мальчика до полусмерти.

Она прижала пальцы к глазам, пытаясь отогнать воспоминания.

Стук в дверь фургона. Одна из немногих женщин, работающих на ферме, пришла к Би, чтобы сообщить о случившемся. Засунув ноги в ботинки, Би побежала по асфальту к собравшейся толпе. Место было освещено прожекторами, поэтому было светло даже в полночь, слышался рев мужских голосов, музыка доносилась из машины с опущенными стеклами, чувствовался запах близлежащих заводов, делавший воздух пыльным даже ночью.

Мужчины собрались в плотное кольцо, и ей пришлось пробиваться сквозь него, расталкивая их локтями и игнорируя возмущенные жалобы. Их возбуждение было ощутимым, граничащим с сексуальным. Би знала, что насилие возбуждает некоторых мужчин, но она никогда раньше не сталкивалась с подобным настолько близко, и это вызывало у нее отвращение.