Ген празаниса

Кавер улыбнулся, не оглядываясь, и, внимательно посмотрев сначала на сигару, а потом на серебряный кубок, ответил:

- Знаешь, Питро, это так странно! Ведь когда-то, десятки тысяч лет назад, мы были такими же, как эти люди. Мы тоже не ценили свои жизни и сжигали их в дыму и угаре. Ради чего мы тогда жили, а? Почему уничтожали себя?

Латокр сел рядом за стол и, не глядя в глаза начальнику, ответил:

- Я не знаю. А зачем тебе это знать?

- Что бы понять. Может так и должно быть?

- Как так? – не понял собеседник, - но мы же едва не вымерли?

Политик отхлебнул немного Трожа и продолжил рассуждение:

- Да, мы спаслись. И в определенном смысле слова достигли совершенства, но что в итоге? Прошли тысячи лет и теперь, в своем холоде и одиночестве, мы вернулись к тому же занятию – прожигаем свое унылое существование, копируя себя снова и снова.

Питро взял начальника за руку и посмотрел на него глазами, полными сострадания или может быть страха, разобрать было невозможно.

- Кавер, это просто депрессия. Тебе нужно отдохнуть, вот и все.

- Теперь отдыхать мне придется нескоро, - вздохнул политик, - надо начинать все практически с нуля.

Заместитель отвернулся и посмотрел куда-то в сторону:

- Да, начинать надо, но уже не тебе.

Кавер замер на половине затяжки и закашлялся.

- В каком смысле, не мне? – переспросил он и оглянулся, проследив за пристальным взглядом своего заместителя.

Только тут он заметил, что в комнате они не одни. Позади него в полумраке дальнего угла молча стояли темные фигуры трех латокров.

- Питро, чего ты не сказал, что не один? – возмутился он, - проходите, господа.

Таинственные гости молча проследовали к столу, и расселись по оставшимся стульям, только теперь хозяин дома смог рассмотреть их лица. Одним из гостей оказался партийный секретарь Фузаморул, второго Кавер видел впервые, а вот третий… Третий латокр был очень даже знаком политику, который, рассмотрев его лицо, пришел в состояние полного недоумения.

- Никту? Это ты?

Не получив ответа, он ошарашенно посмотрел сначала на своего заместителя, потом на секрктаря:

- Питро, Фару, что здесь происходит?

Никто из них не ответил, вместо этого оба отвели глаза.

- Пришло время, господин Кайголуверим, уйти на покой, - заговорил тот, кто вызвал у политика такой шок, - мы хотим, чтобы вы кое-что сделали.

- Мы? – Кавер казался окончательно сбитым с толку, - Никту, о ком ты говоришь? Я вообще не понимаю…

- Больше уважения, господин Кайголуверим, - перебил его гость, предупредительно покачав пальцем, - прошу называть меня господином Нирактулнутом и обращаться на вы.

Политик снова ошарашенно посмотрел на своего заместителя:

- Питро, что здесь происходит? И почему он здесь? – Кавер кивнул в сторону строптивого гостя.

Секретарь, тем временем, достал из своего кармана сверток и, развернув его в тонкую полупрозрачную пластину, положил на стол прямо перед хозяином дома.

- Господин Кайголуверим, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим документом и подпишите его.

Политик внимательно посмотрел на пластину, покрытую знаками подлинности его партии, это было какое-то заявление, при чем, написанное от его имени.

- Что это та…, - он так и не договорил, дочитав на ходу документ, на пластине красовалось заявление об его отставке.

Кавер замолчал. Он, конечно, предполагал, что именно так все может закончиться, но не думал, что это произойдет так скоро. В этот момент мир его рухнул, а цель в жизни превратилась в дым и улетучилась.

- Это желание всего президиума?

- В общем-то да, - как-то неуверенно ответил Питро.

- В общем-то? – засомневался хозяин дома, - хотя в принципе это не важно.

Он взял в руки электронное перо, тут же предложенное ему секретарем, и широким росчерком поставив свою подпись, протянул документ Фару. Но тот не взял заявление, а вместо этого достал маленькую кнопку и небольшой кусок полупрозрачной пластины:

- Господин Кайголуверим, для такого документа нужен отпечаток.

Политик взял кнопку, а потом, опомнившись, спросил:

- А что на счет Никту? Мне так никто и не ответил. Питро, - обратился он к заместителю, - почему он здесь?

В эту секунду послышался грохот упавшего на пол стула и глухой звук оказавшегося на столе тела, в воздухе блеснул металл, и в левую ладонь Кавера вонзилось острое лезвие. Латокр от неожиданности даже не сразу почувствовал боль, он удивленно взглянул на Никту, стоящего коленями на столе и держащего рукоять ножа, и только потом закричал.

- Что вы делаете! – попытался вмешаться Питро.

- Заткнись! – прорычал ему взбесившийся гость, - мне надоело его хамство, пора расставить все точки над «и».

Кавер схватил руку, пригвоздившую его ладонь к столу, и попытался сбросить ее с рукоятки оружия, однако не смог разогнуть даже мизинец на ней. Противник, тем временем, сжав его горло другой рукой и с издевкой улыбнувшись, нажал на нож еще сильнее. Лезвие сквозь ладонь погрузилось в стол почти полностью, так что над кровоточащей раной осталась торчать только рукоятка. Хозяин дома истошно завопил.