Ген разведчика

Американец уже спустя сутки стоял у ворот посольства США в Аммане (Королевство Иордания), обессиленный, с разбитым лицом и грубо пришитым хирургической ниткой ухом. Для своих коллег он был пришельцем с того света. О гибели патрульного вертолета в Аравийской пустыне с агентом ЦРУ на борту были оповещены все американские дипломатические миссии, и тут на тебе… такой финт. В тот же день Гранда отправили за океан, потом его долго лечили, реабилитировали и еще дольше допрашивали, выясняя все обстоятельства произошедшего. Но Боб мог рассказать только то, чему был сам свидетель, что знал наверняка, а знал парень совсем немного. В конце концов его оставили в покое, и, как позже стало известно Андрею Андреевичу, Гранд занялся «кабинетной разведкой» – перебирал материалы из открытых источников для одного из аналитических отделов ЦРУ.

Смерть аравийского шейха Салеха Фейсала Аль-Кадиба, тайного претендента на трон короля Саудовской Аравии, как и вся его жизнь, прошла для мира незамеченной. Лишь в Госдепартаменте его имя вычеркнули из списка действующих фигур на игровом поле большой политики.

– Так что, выходит, с парнями я не увижусь? – с искренним огорчением спросил Олег.

– Ну почему же не увидишься? – лукаво улыбнулся тот. – Христофоров и Лялькин в Питере, причем на абсолютно легальном положении. Севрюков и Савченко тоже прибудут туда принимать новую технику. Так что ничто не помешает вам встретиться и вспомнить этапы большого пути.

– А я? – едва не закричал Олег. В этом возгласе было все – и отчаяние, и объяснение того, что он офицер и служит в Москве, а не в Питере, и нет никакой гарантии, что он сможет вырваться в ближайшее время.

– Ты? А ты, Олег Сергеевич, – не отвлекаясь от дороги, невозмутимо ответил Журавлев, – получил назначение на должность заместителя начальника Департамента юстиции по защите свидетелей по Ленинградской области. Должность генеральская, хотя и слишком шебутная, но, думаю, ты сможешь выкроить пару часов на встречу с боевыми друзьями.

Донцов был поражен – генерал выполнил все, что обещал, и даже более того.

– Спасибо, Андрей Андреевич, – только и смог сказать сыщик и уставился в окно, как тут же услышал по-солдатски прямое обращение:

– Ладно тебе расшаркиваться, как институтке, лучше скажи, куда тебя везти. А то у меня завтра серьезное мероприятие, нужно основательно подготовиться…

Нынешний день для семейства Веретенниковых выдался особенным. Гостей не приглашали, решив отметить маленький семейный праздник в тесном кругу. Женская половина суетилась с самого утра, хлопоча на кухне, а позже, когда все было готово, по такому случаю Элеонора Максимовна вырядилась в свое любимое вечернее платье и надела семейные драгоценности. В гостиной накрыли стол, застелив накрахмаленной до хруста белоснежной скатертью, на блюдах из саксонского фарфора были разложены деликатесы – тонко нарезанные янтарные ломтики осетрового балыка, украшенные черными маслинами и лимоном, крабовый салат, пармская ветчина и баварская буженина. Тарталетки с черной и красной икрой оттеснили рыбные расстегаи, авокадо с морепродуктами, и самое главное – в центре стола стоял длинношеий графин с фирменным напитком – «Гжелкой», настоянной на кедровых орешках и корне женьшеня. А на кухне в духовке томилась мраморная телятина в сливочном соусе…

Три с половиной месяца назад примерно в это же время в их квартире раздался звонок. Элеонора Максимовна открыла дверь и едва не лишилась чувств – перед ней стоял бледный, осунувшийся, в поношенном солдатском бушлате с чужого плеча, но целый и невредимый ее внук Андрей. Потом месяц его лечили от головных болей, накатывающих удушающей волной каждый вечер, долго не проходили множественные гематомы и ушибы по всему телу и страшная рубленая рана на левой руке, которую какой-то невежда-коновал зашил кривым грубым стежком. Еще полтора месяца Андрей писал объяснительные и ходил на допросы к дознавателям ФСБ, отвечавшим за безопасность дипломатических миссий за рубежом. Но зацепиться чекистам было не за что – «легенду» для внука разработал лично Андрей Андреевич Журавлев, а следствие негласно курировал Родион Крутов. Тайна причастности «Комитета информации» к операции спасения была сохранена.

Но ничего этого в семье Веретенниковых не знали. Мать Андрея, Елена Сергеевна, даже не задумывалась о произошедшем – она просто, как заботливая квочка, опекала своего сыночка. Отец, Роман Семенович, находился в полной уверенности, что вновь восторжествовало международное право и российская дипломатия одержала очередную блестящую победу. Сам «виновник торжества» также пребывал в уверенности, что спецназ действовал, защищая представителя государства. И только один человек в этом счастливом семействе знал истину, но рассказать правду не решился бы даже на исповеди.

Журавлев так и не дал о себе знать. Через неделю после возвращения внука Элеонора Максимовна сама позвонила генералу на службу и получила ответ, что Андрей Андреевич уволен в запас по достижении пенсионного возраста. Домой Веретенникова звонить не решилась.