Ген высоты 2.0. Женский взгляд. Биография первой российской альпинистки, выполнившей программу 7 Вершин

Продолжаем обрабатывать маршрут, но опять же не успеваем по времени. Приходится ночевать на стене. Находим подходящую площадку, Миша роет пещеру. На троих у нас один коврик и один спальник. Еды, что я по Мишиной просьбе прихватила, с гулькин нос. Ребята отогревают мне ноги, оказывается, я отморозила палец еще накануне – он распухает и синеет.

Утром продолжаем путь, доходим до гребня. До вершины остается 50 метров по вертикали. Но погода быстро портится. Миша принимает решение срочно спускаться, тем более что маршрут фактически проложен. Спускаемся по двоечному гребню, добираемся до пещеры, где, наконец, получаем от наших товарищей пинка. Нет, горячую пищу. Леня настаивает на немедленном спуске до КСП[19], до которого мы добираемся уже затемно, в 9 часов вечера.

3. Трагедия на Ушбе

Через несколько дней после восхождения на Чегет-Тау-Чану мы все собрались в Пятигорске. Туда же прилетели наши друзья из Лондона, которые через полгода собирались пойти на Шишапангму – восьмитысячник в Китае. В качестве тренировки они решили сходить на зимнюю Ушбу – это такое восхождение в квадрате по сложности. Миша и мой друг англичанин Винс звали и меня. С Винсом я была знакома давно, но у нас никак не получалось вместе сходить в горы. Он еще за полгода написал мне, что, когда приедет, мне уже не отвертеться. А у меня, как назло, травмы – гематома на руке и плече и палец на ноге отморожен. Пришлось делать операцию, часть пальца отрезали – хорошо, что не весь. Да и компания в этот раз подобралась чисто мужская – как-то не по себе. Мы с девчонками решили подождать ребят внизу.

Миша договорился с тем же водителем, что отвозил нас в горы, однако накануне нашего отъезда он, достаточно молодой парень, сходил в баню и умер – отказало сердце. Мы никому ничего не говорим, хотя понятно, что уже один плохой знак есть. Но не отменять же всю экспедицию из-за этого случая, англичане специально прилетели на пару недель.

Миша оперативно нашел другую машину. Мы провожаем ребят с шутками, игрой в снежки и неиссякаемым оптимизмом. В обед небольшая экспедиция уезжает, а мы уже предвкушаем, как будем их встречать с зимней Ушбы.

Однако нам не суждено было больше увидеться. Через неделю пришли вести, что всех семерых участников засыпало на Ушбинском ледопаде. На том самом, который мы когда-то вместе с Мишей удачно прошли. Но в этот раз они разместились там на ночевку. Ночью на них упал серак, под которым они поставили палатку. Начались спасательные работы. Мы, конечно, до последнего надеялись, что они живы, что их спасут – ну хоть кого-то, не могли же все семеро… Наш напарник Леня, с которым мы делали первопроход на Чегет-Тау-Чану, прилетел из Москвы, полный решимости найти ребят. А вернулся уже с совсем другим настроением… Серак был таких размеров, что сразу все стало понятно. Вскоре все спасательные работы были прекращены.

Почему участники экспедиции не поднялись тогда на безопасное Ушбинское плато, а заночевали в таком опасном месте, не очень понятно. По словам очевидцев, им оставалось пролезть всего две веревки, но кому-то стало плохо, и ребята решили заночевать, а на плато выйти на следующий день. Это было роковое решение, стоившее жизни всем семерым.

Тогда я, наконец, поняла, что Миша имел в виду, когда сказал, что глыба, упавшая на меня, была вторым звоночком. Видимо, по дороге на Ушбу прозвучал где-то и третий…

То был февраль 2000 года. У каждого из участников остались семьи, дети. Один из англичан был очень счастлив в браке, и жена ни в какую не хотела пускать его в горы. Он обещал ей, что это будет в последний раз.

Весь наш клуб пребывал в глубочайшем шоке. Некоторые навсегда ушли из альпинизма после этого случая. Каждый из нас переживал эту трагедию по-своему. Возможно, это подтолкнуло нас к тому, чтобы сделать перерыв.

Вспоминает Александр Гребенюк:

«Случилась трагедия, большая беда. Вся команда Миши Запорожского осталась на Ушбе, под ледовым обвалом. Это происшествие сильно ударило по нашему клубу. Среди погибших были наши гости из Англии, которые готовились к восхождению на Шишапангму, были и наши лидеры – региональные скалолазы, с которыми мы вместе постоянно ходили и тренировались. Наш любимый доктор – Гена Ашуров…

Это несчастье повергло нас в глубокий шок. Когда понимаешь, что все – «игры» закончились. До этого случая мы получали от нашей деятельности в основном светлые и праздничные ощущения, а после все стало темно и печально.