Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии

Признание неоплачиваемой работы ценной — это, конечно же, не равносильно вознаграждению за нее, и поэтому измерения использования времени сами по себе очень проблематичны (это будет обсуждаться в девятой главе). Тем не менее, такое измерение необходимо по нескольким причинам. Во-первых, так как исследования использования времени неизменно показывают, что большую часть неоплачиваемой работы выполняют женщины, тут возникает вопрос: почему тот, кто исполняет так много работы, часто не имеет экономической независимости и/или живет в бедности? Во-вторых, они демонстрируют экономическую и социальную значимость неоплачиваемой деятельности и усилят аргументы в пользу государственной поддержки для «частной» работы с помощью предоставления определенных услуг, финансовой помощи или «дружественной к семье» регуляции рабочего времени. В-третьих, выявление трудоемкой природы домашних дел вынудит государство обеспечить отмену политики, поощряющую или вынуждающую женщин выходить еще и на оплачиваемую работу, «будто бы женщины находятся в определенном резерве незадействованной рабочей силы и только и ждут этого» (Himmelweit, 1999, p. 3). В-четвертых, по аналогии, помощь соседям или участие в волонтерских организациях также может быть рассмотрены как определенная форма «работы», и время, требующееся для этого, нужно также откуда-то брать. Наконец, такие исследования показывают абсурдность утверждения, будто время, оставшееся после оплачиваемой работы, — непременно «свободное» или что это время досуга, которое работники могут тратить на свое усмотрение.

Платная помощь

Размытая природа границ между общественной и частной жизнью резко меняет свои контуры, когда домашняя работа и помощь по уходу превращаются в оплачиваемую работу (см.: Hobson, 2000a). Такой вид занятости ставит под сомнение предположение, что такая работа — естественная и частная обязанность женщин; она часто сосредоточена в частных домах; и такой же вид деятельности может в некоторых ситуациях оплачиваться, а в других нет. Границы становятся еще более расплывчатыми, когда люди, предоставляющие платную помощь, эмоционально включаются в свою работу. Такая эмоциональная вовлеченность, тем не менее, часто рассматривается как проблематичная и непрофессиональная, и потенциальная безликая природа платной помощи вступает в противоречие с существующими представлениями, которые Маркс определил как различие между превращенной в товар работой и удовлетворением человеческих потребностей в капиталистическом обществе, где работа воспринимается как чужеродная деятельность, предпринятая с единой целью — заработать деньги.

Так как работники получают оплату за свое рабочее время, оплачиваемая помощь также связана с общей проблемой подгонки ее к более «естественным» темпоральным ритмам. Деятельность по уходу часто оказывается в тисках императивов часового времени, которое ценит «эффективность» и «управление временем», а не «неосязаемое» развитие человеческих отношений, и требует от работников «выключаться», как только их смена заканчивается. Эти вопросы будут обсуждаться детальнее в восьмой главе. Трудность обеспечения адекватной помощи, в выделенные единицы времени может быть особо острой для тех, кто сам оказывает помощь, приходя в частные дома. Совершенно ясно, что существует качественная разница между отключением механического конвейера в конце рабочей смены и отказом сидеть с маленьким ребенком дольше, чем нужно, если его родители опаздывают, или со старой немощной женщиной, — но темпоральные следствия такого вида человеческой ответственности никогда не признаются и финансово не вознаграждаются. Как правило, такая работа оплачивается хуже, чем работа по уходу в специальных учреждениях.