Гендерная терапия

Психология XIX – начала XX века была сексистской и эссенциалистской. В 1910—1920-х гг. все немногочисленные исследования психологических особенностей мужчин и женщин попадали в рубрику «психология пола» (psychology of sex), причем пол зачастую отождествлялся с сексуальностью. В 1930—1960 гг. «психологию пола» сменила «психология половых различий» (sex differences), которые уже не сводились к сексуальности, но большей частью считались заданными природой. В конце 1970-х гг., по мере того как круг исследуемых явлений расширялся, а биологический детерминизм ослабевал, этот термин сменился более мягким – «различия, связанные с полом» (sex related differences). В 1980-х гг. их стали называть «гендерными различиями», которые могут не иметь биологической основы вообще.

Соответственно менялись и представления о маскулинности. В XIX веке «мужские» и «женские» черты и свойства рассматривались как строгая дихотомия, нечто взаимоисключающее, всякое отступление от них воспринималось как патология или движение в ее сторону. Затем жесткий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-фемининных свойств.

Разработанные в 1930—1960-х многочисленные тесты маскулинности-фемининности предполагали, что, хотя сами эти свойства полярны и альтернативны, конкретные индивиды отличаются друг от друга лишь по степени их выраженности. При этом результаты по разным шкалам теста (интеллект, эмоции, интересы и т. д.) показали, что маскулинность не является унитарной чертой, скажем, мужчина с высоким показателем маскулинности по одной шкале может иметь низкий показатель по другой и т. д. И это зависит не от его имманентных природных характеристик, а от конкретной сферы деятельности, рода занятий, общественного положения и т. п. Иными словами, маскулинность и связанные с нею социальные ожидания зависят не от свойств индивида, а от особенностей мужской социальной роли. Это заставило переключить внимание с индивидуальных черт на социокультурные стереотипы и нормы, стили социализации и т. д. В социологии 1950—1960 гг. важную роль сыграла теория Талкота Парсонса и Роберта Бейлза, рассмотревших дифференциацию мужских и женских ролей в структурно-функциональном плане (см. главу 1).

Сходным образом развивается и теория гендерной социализации. С точки зрения психоанализа маскулинное самосознание и поведение есть результат идентификации с конкретным мужчиной – отцом или его символическим образом – подражания ему. Социологи и социальные психологи дополнили эту картину, начав изучение обобщенных нормативных правил и представлений, внедряемых в сознание ребенка родителями и воспитателями. «Полоролевая типизация» по этой схеме идет как бы сверху вниз: взрослые сознательно прививают детям, особенно мальчикам, нормы и представления, на которые те должны ориентироваться.

Однако эмпирические данные показывают, что роль родителей тут не так велика, как принято думать. В большинстве случаев родители не навязывают ребенку ни тип игр, ни пол их товарищей, они вмешиваются в детские взаимоотношения лишь в тех случаях, когда им кажется, что ребенок ведет себя не так, как «надо». По заключению Маккоби (Maccoby, 1998), домашняя социализация играет лишь незначительную роль в сегрегации полов. Хотя в некоторых аспектах родители действительно по-разному относятся к сыновьям и дочерям, дифференцируя поощрения и наказания в зависимости от пола ребенка, индивидуальный выбор однополых сверстников в качестве товарищей по играм от этого не зависит. Характерный стиль взаимодействия в мальчишеских группах, включающий проявления агрессии и дистанцирование от взрослых, создается и поддерживается в значительной степени независимо от влияния взрослых. О том же свидетельствуют и кросскультурные антропологические данные (Whiting, Edwards, 1988).

Мальчики становятся мужчинами не столько в силу прямого обучения со стороны взрослых, сколько в результате взаимодействия с себе подобными, в рамках однополых мальчиковых групп, где неизбежно существует множество индивидуальных и межгрупповых вариаций. Это заставляет ученых трактовать маскулинность не как единое целое, а как подвижную и изменчивую множественность.

Становление новой парадигмы маскулинности, получившей широкое распространение в последние 15 лет, тесно связано с общими тенденциями и гендерных исследований, и всех современных наук о человеке. Тут можно выделить несколько идейных источников.