Гендерное общество

женщинами и мужчинами. Она поддерживает противопоставление женской любви и мужской

работы. Таким образом, она мешает женщинам думать о своих талантах и устремлениях и

заставляет заботиться только о том, чтобы найти и удержать Подходящего Кавалера»5'.

К счастью, любовь в феминизации не нуждается, как считает Франческа Канчиан. Мужской

способ любить — «практическая помощь и реальные действия» — тоже служит «выражением

чувств». Кроме того, феминизация любви, ее сведение к выражению чувств, заботе и

искренности, скрывает способность женщин к практическим, ориентированным на

деятельность формам любви, в результате чего на мужчин и женщин надевается своего рода

маска, скрывающая некоторые их личностные черты, как будто правша никогда не пользуется

левой рукой. Канчиан задает важный вопрос: «Кто любит больше? Супруги, которые делятся

друг с другом своими переживаниями, но редко делают что-либо вместе и оказывают друг

другу практическую помощь, или супруги, которые не раз помогали друг другу в трудных

ситуациях, вместе ведут домашнее хозяйство, но редко обсуждают друг с другом свои личные

переживания?» Отсюда, наверно, следует необходимость более широкого, универсального

определения любви, цель которого — в развитии личности каждого, в которой есть и

взаимная поддержка, и обмен переживаниями и которую способны одинаково переживать и

женщины, и мужчины

52

341

Заключение

Любовь и дружба в нашем обществе, пожалуй, являются важнейшими магистралями

самопознания, наряду с сексуальностью (о чем пойдет речь в следующей главе). «Любовь

дарит нам идентичность, добродетели, роли, через которые мы определяем себя и своих

любимых, чтобы разделить с ними наше счастье, упрочить наши ценности, поддержать нашу

самооценку и компенсировать анонимность, безличность и возможные фрустрации

общественной жизни», — пишет Роберт Соломон. Друзьями, указывает Лилиан Рубин, «нам

кажутся те, кто пробуждает в нас лучшее, что в нас есть, даже если они принимают и нашу

темную сторону»53.

Все же дружба — вещь ненадежная. В отличие от брака, пишет Лилиан Рубин, дружба

«держится исключительно на эмоциональных связях. Без общественного договора, без

ритуального скрепления, без залога верности и преданности, дружба в наше время стала менее

значимой и очень часто самой хрупкой формой социальных отношений». Это же можно

отнести и к любовным отношениям, которые требуют большей заботы и внимания друг к

другу в мире, который стал казаться полным бесконечных ухищрений и уверток. Еще более

хрупкими стали сексуальные отношения, дающие нам лишь мимолетное обещание прочной

эмоциональной связи.

Чтобы устроить нашу жизнь, чтобы испытать всевозможные удовольствия, достичь глубины

эмоциональных связей с любимыми и друзьями, мы должны помнить, что тендер, конечно,

определяет нашу эмоциональную жизнь, но не полностью. Утверждать, что женщины и

мужчины произошли с разных планет, значит обрекать всех нас в лучшем случае на

космическое путешествие без карт, без переводчиков и технического обслуживания. Пусть

переводчики останутся дома, и давайте учиться познавать себя. Любовь и дружба — глубоко

личностные переживания, в которых нужно обходиться без посторонней помощи. Великий

британский романист Э.М.Форстер как-то написал о страсти: «Мужчины и женщины

способны на длительные отношения, а не просто на снятие напряжения».

Глава 10

Гендеризованность сексуальности

Сексуальность мы создаем сами.

Мишель Фуко

Если кого и относить к нетрадиционной ориентации, то тех, кто никого не любит.

Рита Мэй Браун

Нигде в нашей интимной жизни тендерное различие не выражается так сильно, как в

сексуальных отношениях. Но даже здесь, как мы увидим, наметились признаки к сближению.

Если дружба и любовь «феминизировались», в том смысле, что модели принятого поведения

стали походить на то, что традиционно отождествляется с «женской» моделью близких

отношений, то сексуальность стремительно «маскулинизируется». «Маскулинизация секса»,

т.е. стремление к чистому удовольствию, преувеличенное внимание к оргазму, множество

сексуальных партнеров, интерес к сексуальным экспериментам и отделение секса от любви,

— явилась отчасти результатом соответствующих технологических изменений (от контроля за

рождаемостью до Интернета), отчасти следствием сексуальной революции, обещавшей

большую сексуальную свободу с меньшими эмоциональными и физическими последствиями.

Главным итогом сексуальной революции был отказ от викторианского двойного стандарта,

бывшего, по сути, лишь версией межпланетной тендерной теории XIX в. Согласно авторам

того времени, женщины и мужчины относились к разным биологическим видам. Знаменитый

французский историк Жюль Мишле писал в 1881 г.*:

«[Женщина] все делает не так, как мы [мужчины]. Она думает, говорит и действует по-

другому. Ее вкусы отличаются от наших вкусов. Даже кровь у нее течет в венах не так, как у

нас, —- время от времени кровь мчится через ее тело подобно пенящемуся горному потоку...

Она ест не как мы — не так