Генерал

Приподняв воротник шинели, Пронин перебрался в защищенное от ветра место и, один, без помех, вспоминал прошлое и думал о будущем. Скоро он увидит своих товарищей. Всех ли увидит? Кто жив, а кто погиб или ранен? Увидит ли он Смородину? Как она отнесется к его появлению? И как он посмотрит ей в лицо? Тогда, под Сталинградом, он не смог совладать с ревностью. Ревность диктовала поступки. Получив письмо от Смородиной, он тут же, не думая, написал ей резкий ответ. Потом-то он понял, что не следовало этого делать. Поторопился он с ответом… Но письмо ушло, и, наверное, сделало свое дело. Тем более, что в том письме, желая сделать ей больно, чтобы и она почувствовала муки ревности и обиду отвергнутой женщины, он сообщил ей, как бы между прочим, что познакомился в госпитале с прекрасной девушкой, на которой намерен жениться. Девушки этой и в помине не было, но Лена поверит его клевете на самого себя! Да и почему ей не поверить? Это ведь не кто-нибудь про него, а он сам о себе написал.

Ну, что же, дело сделано. Как она отнеслась к его сообщению, неведомо. Во всяком случае, не писала больше.

Хотя Пронин давно выбыл из полка, он был в курсе всех дел, поскольку получал письма и от Асланова и от Филатова. Знал, что полк развернут в бригаду, и бригада успешно сражалась на Миус-фронте. Знал, что она отличилась при взятии Харькова, Полтавы, Сум, Золотоноши. О ней он читал в приказах Верховного Главнокомандующего. А сейчас его друзья сражаются на белорусской земле. Самого Ази Асланова в части нет, он на курсах в Москве. Данилов стал командиром батальона. Из тылов в бригаду прислали какого-то майора, в летах, он теперь начальником штаба. Временно, а может быть, и постоянно.

Поезд Баку-Ростов только что отошел от станции Хасавюрт, как в конце вагона поднялся шум.

— Что там случилось? — спросил Пронин Керимова.

— Не знаю, товарищ майор. Пойти разузнать?

Майор промолчал. Но не прошло и минуты, как Керим Керимов ворвался в купе.

— Полад здесь, товарищ майор.

— Полад?.. Не может быть!

— Здесь, товарищ майор. Не верите, — можете взглянуть.

Пронин подошел к группе парней, толпившихся около последнего купе и в тамбуре. Увидев майора, ребята расступились.

— Где он? — спросил Пронин, и сразу увидел Полада, который стоял на «фартуке», между вагонами за наглухо закрытой дверью.

Он был без шапки, в мокром пиджаке, на плечах — снег…

— Как ты тут оказался? Что ты наделал, а? — закричал Пронин.

Полад, видно, что-то ответил, но из-за бешеного стука колес голоса его не было слышно, только видно, как шевелились губы.

Пронин гневно погрозил ему пальцем. Потом, вызвав проводницу, открыл дверь. Сжавшись, Полад вошел в вагон. Он весь посинел и дрожал от холода, черные глаза словно потускнели. Хорошо, что его вовремя заметили — еще немного, и легко одетый, уже изнемогавший от усталости парень свалился бы с «фартука». Наверное, Полад думал, что на всем свете стоит такая же погода, как в Ленкорани.

Пронин повел Полада в свое купе. Полад остановился около дверей; он был сильно встревожен. Что скажет майор? Повезет его вместе с группой ребят на фронт или же вернет обратно?..

Пронин оглядел Полада с ног до головы. О чем-то подумал. Что-то хотел сказать. Но потом вытащил из-под сиденья сундучок, достал из него лаваш, жареную курицу, зелень, завернутые в бумагу — все, что положила в дорогу бабушка Нушаферин.

— Садись, Полад. Знаю, ты голоден. Поешь, а потом поговорим.

Такое начало обнадеживало. Полад был голоден, как волк, и поэтому безо всяких церемоний присел к столику.

Пронин молчал. Что он решит? Этот вопрос, по мере того как утолялся голод, все явственнее вырисовывался перед Поладом.

— Ну, покушал? А теперь скажи, что мне с тобой делать прикажешь?!

Полад не ответил.

— Вот видишь, и сам не знаешь, как быть… А поставь себя на мое место… Так что в Грозном сдам тебя на руки военному коменданту или в милицию. Они направят тебя домой.

Полад испугался.

— Дядя Николай, — умоляюще сказал он, — что хотите делайте, но не отправляйте меня назад. Я только на вас и надеялся.

— А разве я не сказал тебе еще в Ленкорани, что надо потерпеть? Ты дал слово, а не сдержал его. Значит, тебе нельзя доверять. Так что у нас с тобой ничего не получится!

Ребята в соседнем купе явственно слышали весь разговор. Они все знали о мечте Полада, все ему сочувствовали и все были против возвращения Полада в Ленкорань, но вмешаться не решались.

— Ты представляешь, что творится теперь в Ленкорани? Наверняка, военкомат и милиция тебя ищут. Я уже не говорю о твоей бедной матери. Она, наверно, обегала весь город, обыскала каждый уголок. Тебе что, и мать не жалко?

— Да никто меня не ищет, товарищ майор! Мать знает, где я. Я ей письмо оставил! Может, и плачет… Но знает, что я никуда не делся!