Генерал

– Как так? Разве за эти дни ты из пулемета не стрелял?

– Стрелял.

– Как же так стрелял, если не попал ни в одного фашиста?

– Я своими глазами видел, скольких он уложил, товарищ генерал, вмешался Аркадий. Он повернулся к Поладу, – Ты что это на себя напраслину возводишь?

– Посечь из пулемета – это еще не то, чего я хочу, – тихо сказал Полад. – Вот если я встречусь с фашистом лицом к лицу, схвачу его за горло и задушу собственными руками, – тогда другое дело. А до тех пор буду считать себя в долгу перед отцом.

– Ну, – покачал головой генерал. – А если силенок не хватит?

– Должно хватить, товарищ генерал.

Понравился генералу ответ Полада. Он мягко положил руку на плечо бойца.

– Посмотрим… Если случится так, я сам напишу о тебе твоей матери. А пока бей врагов из пулемета. Бей без промаха! Много они нам задолжали, за многое надо с них спросить.

Глава девятая

1

Немцы, оборонявшие город Борисов, держали под непрерывным минометным и артиллерийским обстрелом берега Березины. К обороне они готовились основательно, еще с зимы, построили вдоль Березины мощные огневые точки, возвели укрепления, установили минные поля и проволочные заграждения. Все спуски к воде, подъемы, участки, поросшие лесом и кустарником, даже болота, то есть каждая пядь земли, где советские войска могли сосредоточиться или скрытно подойти к реке и форсировать ее, находились под неусыпным наблюдением врага. Да и сама по себе река была серьезным препятствием – и все это осложняло переправу частей Третьего Белорусского фронта на тот берег.

В Борисове был крупный гарнизон, усиленный за счет отступающих частей, и немецкое командование не собиралось сдавать город, напротив, решило удерживать его как можно дольше. Все мосты на реке Березине были взорваны. Зенитные батареи, стоящие в окрестностях города и у пристани, открывали ураганный огонь по самолетам и переносили его на наши наступающие наземные войска.

Батальоны танковой бригады Асланова шли в составе ударной группировки фронта; им предстояло форсировать Березину южнее города, разгромить танковые и пехотные части противника, продвинуться вперед, обойти город и соединиться с частями, наступающими севернее Борисова.

С вечера, под огнем врага, саперы приступили к наводке легкого моста. Понтоны, побывавшие не в одном переплете, зачастую не имели замков и захватов, их сводили в линию моста и крепили самодельными крюками, тросами, проволокой; табельного настила не хватало, приходилось подгонять заготовленные на берегу бревна и накатник; дело шло медленно, саперы трудились в кровавом поту… Когда обстрел становился невыносим и губителен, приходилось прекращать работу и отводить людей на берег, в окопы.

Танкисты ожидали своего часа в лесу. Ночью на западный берег Березины переправился батальон капитана Григориайтиса, вместе с бойцами взвода разведки и захватили плацдарм; пряча основную часть батальона в прибрежном лесу, комбат последовательно отбивал все попытки немцев столкнуть его в воду, и, сохранив связь с бригадой, регулярно докладывал комбригу обстановку. Ази Асланов в нетерпении следил за работой саперов. Он очень спешил с переправой. Немцы атаковали мотострелков Григориайтиса все настойчивее, положение на крохотном плацдарме осложнялось; противник вводил в бой новые силы, намного превосходящие численность наших потрепанных подразделений, и немногословный Григориайтис уже просил о помощи, а он зря не попросит… Еще немного, и сомнут Григориайтиса.

Связист, установивший свою рацию между деревьями, на берегу, крикнул:

– Товарищ генерал, комбат.

– Как у тебя, Григориайтис? – спросил Асланов, чтобы дать комбату успокоиться. – Трудно? Знаю, что очень трудно, но потерпи, дорогой, продержись еще немного.

– Не знаю, как быть с ранеными, – отвечал Григориайтис. – Жмет, проклятый! Голову поднять нельзя…

– Мы прикроем вас огнем, держись, комбат! – Асланов повернулся к. связисту: – Соедини с Прониным.

– Это ты, Николай? Попроси корпусную прикрыть Григориайтиса. Да поживей, ему там невыносимо!

Генерал спустился к реке. Командир саперного взвода, видя, каким мрачным стал генерал, стал торопить бойцов.

Генерал видел, что люди трудятся на пределе, и ничего саперам не сказал, но они тоже его видели и старались как только могли.

Снаряды падали в непосредственной близости от будущей переправы. Но вот, как бы в ответ им, из наших тылов с тугим напористым шелестом пролетели и ухнули в расположении немцев тяжелые снаряды, а затем донеслись глухие удары дальнобойных орудий: противоположный берег реки был взят под обстрел; это артиллерия прикрыла мотострелков капитана Григориайтиса, и саперам тоже стало веселее работать.