Генерал Абакумов. Палач или жертва?

Дело в том, что против Вознесенского была использована докладная записка заместителя председателя Госснаба СССР М. Т. Помазнева о занижении Госпланом СССР плана промышленного производства СССР на I квартал 1949 года, а 5 марта 1949 года Бюро Совета Министров СССР принимает проект постановления Совета Министров СССР «О Госплане», в котором была записана фраза Сталина: «Попытка подогнать цифры под то или иное предвзятое мнение есть преступление уголовного характера». В результате появилась следующая протокольная запись: «Тов. Вознесенский неудовлетворительно руководит Госпланом, не проявляет обязательной, особенно для члена Политбюро, партийности в руководстве Госпланом и в защите директив правительства в области планирования, неправильно воспитывает работников Госплана, вследствие чего в Госплане культивировались непартийные нравы, имели место антигосударственные действия, факты обмана правительства, преступные факты по подгону цифр и, наконец, факты, которые свидетельствуют о том, что руководящие работники Госплана хитрят с правительством».

В тот же день Вознесенского сняли с поста председателя Госплана СССР. Назначенный на должность уполномоченного ЦК ВКП(б) по кадрам Е. Е. Андреев в июле 1949 года представил записку об утрате Госпланом СССР за период с 1944 по 1948 год более 200 документов, в том числе 9 из личного секретариата председателя. В числе их: записка о мерах по развитию нефтяной и угольной промышпенности в 1947 году, материалы о восстановлении черной металлургии Юга, записка об основных показателях плана производства цветных металлов в СССР, мероприятия об организации производства радиолокационных станций и т. д.

В начале сентября 1949 года председатель КПК при ЦК ВКП(б) Шкирятов внес предложение исключить Вознесенского из членов ЦК и привлечь его к судебной ответственности за утрату служебных документов. 11 сентября Политбюро приняло решение вынести оба эти предложения на Пленум ЦК ВКП(б), а 12 сентября 1949 года Пленум утвердил их.

В МГБ подготовка «Ленинградского дела» началась уже летом 1949 года. С этой целью была осуществлена фабрикация ряда материалов по обвинению A.A. Кузнецова, М. И. Родионова и руководителей Ленинградской областной партийной организации в контрреволюционной деятельности.

21 июля 1949 года Абакумов направил одну из докладных записок Сталину, после которой получил указание на арест Я. Ф. Капустина и начальника ленинградского областного управления МГБ П. Н. Кубаткина.

13 августа в кабинете Маленкова были арестованы А. А. Кузнецов, П. С. Попков, М. И. Родионов, П. Г. Лазутин, Н. В. Соловьев.

Виктор Семенович прекрасно понимал, что Берия и Маленков, используя Сталина, будут убирать Кузнецова и «ленинградцев» его руками. Но что ему оставалось делать? Что он мог противопоставить им всем?

И хотя Леонид Млечин называет «Ленинградское дело» самой крупной акцией Абакумова, это не совсем так.

Известно, что его люди следствие по Кузнецову и вообще по «Ленинградскому делу» вели, совершенно не копая вглубь. Да и дело Кузнецова Абакумов поручил вести Комарову. Оно и понятно, были у Виктора Семеновича с Кузнецовым дружеские отношения. С ним они встречались во внеслужебной обстановке.

Когда Комаров доложил Абакумову план расследования дела Кузнецова и заговорил про шпионаж, Виктор Семенович встал из-за стола и, расхаживая по кабинету, рассуждал вслух:

— Собственно, какой из этих арестованных шпионаж? Они давно на виду, постоянно находились под охраной МГБ, каждый их шаг был известен… начни мы ставить вопросы об их связи с заграницей, в ЦК будут смеяться.

А потом министр сказал Комарову:

— Мы солдаты, что прикажут, то и должны делать!

Комаров понял все правильно и не стал допрашивать Кузнецова про шпионаж.

И еще один факт: «После возникновения «Ленинградского дела» и ареста в 1949 году бывшего Секретаря ЦК ВКП(б) A.A. Кузнецова, тень сталинского недоверия легла и на Абакумова, — пишет Н. Петров. — И это не случайно, ведь Абакумов имел довольно тесные отношения со своим бывшим куратором. Причем настолько, что ряд текущих вопросов предпочитал решать на уровне Кузнецова, не доводя их до Сталина. Еще в начале 1948 года вождь обратил на это внимание. Тогда, без согласования с ним Кузнецов разрешил Абакумову предать «суду чести» в МГБ двух проштрафившихся офицеров. По инициативе разгневанного Сталина Политбюро 15 марта 1948 г. вынесло взыскание Абакумову за действия «без ведома и согласия Политбюро» и Кузнецову за «единоличное согласие на организацию суда».

Трудно сказать, тогда ли у Сталина возникла мысль вообще избавиться от министра госбезопасности, но, по крайней мере, иезуитский расчет вождя состоял в том, что именно Абакумов должен обеспечить проведение «Ленинградского дела», по которому в числе прочих проходил Кузнецов. А уж потом, когда нужда в Абакумове отпадет — избавиться от него».

Но вернемся немного назад, чтобы понять некоторые детали внутрипартийной борьбы за власть…