Генерал Абакумов. Палач или жертва?

… Другие шпионские дела, рассматриваемые нашим военным трибуналом, были столь же сомнительны. Мои коллеги из военного трибунала иногда не без едкости спрашивали особистов, почему разоблаченные ими немецкие агенты так малодеятельны. У особистов всегда был стандартный ответ: наиболее способных и активных шпионов направляют в Москву и там иногда перевербовывают.

Однажды Иоффе рассказал мне об одном курьезе, закончившемся, однако, хорошим сроком: судили полковника, обвиняемого в контрреволюционной агитации (58–10, ч. 2 УК РСФСР), и дали десять лет лагерей. Вся «агитация» состояла в том, что тот рассказал, как учился с С. М. Буденным в академии и тот не осилил десятичные дроби».

Топорной работой Особого отдела 58-й армии М. Делаграмматик называет дело Шифмана: «Старший лейтенант Шифман был политруком полевой почты № 1577 нашей армии. Там работали в основном девушки, призванные в армию. Парадоксально, что политрук, представитель партии, обвинялся в антисоветской агитации (58–10, ч.2 УК РСФСР). Политрук отрицал обвинение, но признал, что в частном разговоре сообщил некоторые факты об извращении политики партии в области коллективизации в 30-х годах, об отдельных восстаниях крестьян против коллективизации, в подавлении которых участвовал якобы С. М. Буденный. Приговор трибунала был суров: восемь лет ИТЛ с поражением в политических правах. Хотя все говоримое Шифманом можно было прочитать в «Кратком курсе истории ВКП(б)».

Спустя много лет я встретил Семенова, следователя по делу Шифмана. «Понимаете-ли, — объяснил он, — Шифман был очень плохой человек, он принуждал девушек из полевой почты к сожительству. Поэтому мы и приписали ему антисоветскую агитацию, чтоб крепче было». Меня поначалу поразила такая откровенность Семенова: он ведь открыто признал, что приписал обвиняемому преступления, им не совершенные. Но даже и этой откровенности верить нельзя. Причина произвола, очевидно, коренилась в другом. Однажды один подвыпивший особист пожаловался: «Арестов мало. Работы не видно», — в этом признании, пожалуй, заключается главный двигатель их деятельности. Для того чтобы «работа была видна», нужно было рапортовать требовательному начальству, ставящему контрольные задания, о блестящих успехах, нужно было постоянно находить и арестовывать врагов, разоблачать шпионов, террористов, антисоветчиков, передавать их дела в трибуналы. А находить настоящих преступников непросто, особенно при наличии куриных мозгов у бериевских шерлок Холмсов. Вот почему дела о государственных преступлениях приходилось фабриковать, формовать и фальсифицировать».

По глубокому убеждению капитана юстиции, «в войну наш солдат оказался между двумя огнями: врагом внешним и — большевистской репрессивной машиной, свирепствовавшей не только в тылу, но и прямо на фронте и в прифронтовых районах кровожадно выискивавшей себе все новые и новые жертвы».

Трудно с этим не согласиться!

15 мая 1942 г. B.C. Абакумов подписал приказ за № 933 «о недостатках в следственной работе особых отделов НКВД военных округов и мерах по их устранению». В этом документе интересен сам подход к недостаткам и нарушениям в следственной работе военных контрразведчиков. Так, например, там подчеркивается: «Расследование по делам во многих случаях затягивается. Следствием не вскрывается полностью преступная деятельность обвиняемых и их организационные связи.

В ряде случаев расследование по делам производится формально, ограничивается допросом свидетелей и сбором косвенных улик, не добиваясь у арестованного показаний о его практической преступной деятельности и вражеских связях. Показания арестованных не всегда проверяются и должным образом не документируются. При допросах не используются полностью имеющиеся в распоряжении следствия улики для разоблачения врага.

Особым отделом НКВД СКВО был арестован бывший военнослужащий Красной Армии Савелов, пришедший из германского плена, который показал, что немцами в Симферополе организована школа, куда направляются пленные командиры Красной Армии.

Следствие не выяснило у арестованного, что из себя представляет эта школа, кто ею руководит, кто из лиц, известных обвиняемому по плену, был направлен в эту школу.

Несмотря на наличие данных, дающих основание подозревать Савелова как агента германской разведки, он был допрошен только один раз и дело на него закончено как антисоветчика.

Этим же Особым отделом был арестован германский шпион Шапочкин. Следствие по его делу также было проведено поверхностно, обвиняемый не был допрошен о лицах, которые одновременно с ним были завербованы немцами и переброшены в наш тыл.

На арестованного Особым отделом НКВД Южно-Уральского военного округа Разбоева следствие располагало материалами, что он добровольно сдался в плен и, возвратясь оттуда, среди военнослужащих восхвалял отношение немцев к населению занятой территории.

У следствия имелись все основания подозревать обвиняемого в шпионской деятельности, однако, получив от него признание о добровольной сдаче в плен, закончили на этом дело.