Генерал Абакумов. Палач или жертва?

В 1930-м поступил в Московский институт инженеров транспорта, а ровно через три года его арестовали и Особым совещанием коллегии ОГПУ осудили на три года ссылки по статье 58–10, что означало «пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти».

Когда срок ссылки закончился, Рыбаков, не имея права жить в городах с паспортным режимом, скитался по России. Он работал только там, где не надо было заполнять анкеты.

В 1938 году будущий известный писатель устроился на работу в Рязанское областное управление автотранспорта главным инженером. Оттуда осенью 1941 года он ушел на фронт, закончив войну в должности начальника автослужбы 4-го Гвардейского стрелкового корпуса в звании гвардии инженер-майора. Именно на фронте «За отличие в боях с немецко-фашистскими захватчиками» его признали не имеющим судимости.

Помогли Рыбакову безупречные характеристики и боевые награды: два ордена «Отечественной войны» и четыре медали («За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией»). Полностью же реабилитация состоится лишь в 1960 году.

Так вот, после возникшего ощущения опасности пройдет много лет. Анатолий Наумович будет стоять в холле Дома творчества «Малеевка» с Евгенией Семеновной Гинзбург, восемнадцать лет проведшей в сталинских тюрьмах, лагерях и ссылках. Мимо них пройдет Виктор Николаевич Ильин, который поздоровается только с Рыбаковым.

«Евгения Семеновна проводила его взглядом, — вспомнит он.

— Кто этот человек?

— Ильин, секретарь Московского отделения Союза писателей.

— Он — кагэбист.

— Почему вы так думаете? — Мне было интересно, что она скажет.

— У него это на лице написано.

Ильин всю жизнь прослужил в "органах", и Евгения Семеновна с одного взгляда узнала в нем кагэбиста, такое лицо бывший зэк отличит среди сотни других.

Так и человек, за которым тянется 58-я статья, живет с опасением, что об этом узнают, и по малейшему, едва уловимому признаку чувствует опасность».

В столице Советского Союза Москве тогда было целых три Союза писателей: СССР, РСФСР и Московская писательская организация. Московскую писательскую организацию возглавлял Сергей Михалков. То есть был ее бессменным председателем. Однако его кабинет со всеми телефонами занимал оргсекретарь Ильин.

«…Михалков появлялся на полчаса в день, — утверждает Анатолий Наумович, — не снимая пальто, клал руку на трубку вертушки. Любил помогать людям, спрашивал:

— Кому звонить?

Ильин:

— Промыслову. (Председателю Моссовета…)

Михалков (набирает номер):

— Владимир Федорович? Михалков приветствует. Здравствуйте. (Прикрывает трубку ладонью.) Что просить?

Ильин:

— Квартиру… Коротун…

Михалков (в трубку):

— Я насчет квартиры товарищу Коротуну… Сколько можно, Владимир Федорович, просим, просим, пишем, пишем… Что? (Прикрывает ладонью трубку.) Когда обращались?

Ильин:

— Два года назад… Персональный пенсионер.

Михалков (в трубку):

— Два года пишем… Ну, как можно? Старый член партии, персональный пенсионер, а ведь работает, прекрасный писатель… Крепкий мужик… А как же, я его знаю лично, наш золотой фонд… Спасибо, Владимир Федорович, спасибо. Что? (Прикрывает ладонью трубку.) Как имя-отчество?

Ильин:

— Галина Васильевна.

Михалков (в трубку):

— Галина Васильевна… Нет, нет, вы не ослышались. Повторяю: Галина Васильевна…

Ильин:

— Коротун.

Михалков:

— Галина Васильевна Коротун, взяли на заметочку, Владимир Федорович? Спасибо, дорогой, доброго здоровья.

И ничего, сходили такие "опечатки", свои ведь люди, чего там!»

В шестидесятые годы Рыбаков напишет свой знаменитый роман «Дети Арбата», который станет одним из первых в Советском Союзе произведений о судьбе молодого поколения тридцатых годов. Автор романа попытается раскрыть весь механизм тоталитарной власти и понять «феномен» Сталина и сталинизма. Правда, опубликуют его только в 1987 году. Продолжение — роман «Тридцать пятый и другие годы» — выйдет в 1989-м, под закат горбачевской перестройки.

Когда Анатолий Наумович сядет за написание следующего романа, «Страх», секретные архивы еще не были открыты, и он будет, как и раньше, пользоваться теми же источниками, что и при работе над «Детьми Арбата». То есть вполне официальной литературой и рассказами участников событий тех лет.