Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Эйсмонт со мной согласился, и Гриш вскоре был переведен на хозяйственную работу. Во время чистки я выступил и указал на антипартийное поведение Гриша и сослался, что Эйсмонт может это подтвердить. Однако, к моему удивлению, хотя после инцидента с Гришем прошло только 8-9 месяцев, Эйсмонт на Комиссии отказался подтвердить мое выступление, сославшись, что он якобы не помнит этого. Сам я чистку прошел нормально. Однако спустя примерно полгода, когда я находился в длительной командировке в Ташкенте, я неожиданно узнал, что Комиссия при проверке не утвердила мой партстаж с 1905 г., а изменила его, сильно сократив, с 1917 г. Перерыв в стаже у меня действительно был, когда я в 1908-1913 гг. учился в Петроградском Политехническом институте, где у нас была только меньшевистская организация. В партбилете мне изменений по стажу не внесли. Сколько я ни пытался потом найти это решение Комиссии, мне так это и не удалось.

После этого Эйсмонт счел невозможным оставить меня на работе в составе коллегии Наркомата и я, весной 1931 г., решил поехать работать на Крайний Север, в Игарку.

Гуляев: Какая Ваша специальность? В качестве кого поехали в Игарку?

Никольский: Инженер-технолог.

Гуляев: Когда и в связи с чем вы вернулись в Москву?

Никольский: Вернулся в Москву в 1932 году. Осенью, в связи с окончанием двухгодичного срока. Решил остаться на работе в Москве.

Гуляев: С Вами в Игарке была и Ваша жена? Это была Ваша первая жена?

Никольский: Со мной в Игарке была моя третья жена, с которой мы жили с 1925 года.

Гуляев: Ее впоследствии, кажется, тоже арестовали?

Никольский: Да.

Гуляев: Какие еще родственники есть у Вас?

Никольский: Сестра, старая женшина, пенсионерка; был брат - умер; есть еше вторая сестра.

Гуляев: Как же произо^а ваша встреча с Эйсмонтом после Вашего возвращения из Игарки? Где он тогда работал?

Никольский: Эйсмонт работал там же, в Наркомторге. Во время работы в Игарке я поддерживал с ним связь, часто бывая в Москве. Эйсмонт помогал и моей жене, когда она была в Москве. Вскоре после возвращения, как будто бы на ноябрьские праздники, я бьт с женой на вечеринке у Эйс-монта. Бьто много народа. Пили шампанское. Потом, в конце вечеринки, Эйсмонт отвел меня к себе в кабинет и начал рассказывать о тяжелом положении в стране, предложил мне вступить в антипартийную группу. В моих заявлениях обо всем этом сказано. Тогда же он сказал, что нужно убрать Сталина».