«Сперва Сталин не доверял, и нередко вполне основательно, покаяниям, опасаясь применения политики троянского коня, - говорил Лев Давидович. - С течением времени, путем контроля, отбора, обысков, перлюстрации переписки и т.д. это опасение отаало. .В партии бьши восстановлены, правда, на второстепенных советских постах те, кто искренне покаялись. Но когда наступила пора московских театральных процессов, все эти бывшие члены оппозиции, хорошо знакомые с условиями оппозиции, хорошо знавшие вождей оппозиции и действительное содержание их работы, становились величайшей опасностью для адского замысла истребления старшего поколения революционеров. В населении оказались рассеяны многие тысячи, десятки тысяч свидетелей оппозиционной деятельности Троцкого, Зиновьева, Каменева и других.
Они могли шепнуть ближайшим друзьям, что обвинение есть подлог (...)».
Опасных свидетелей надо бьшо устранить.
К моменту убийства Кирова уже бьша подготовлена законодательная база, которая позволила развернуть массовые репрессии. Весь комплекс уголовных наказаний бьш готов. И считается, что убийство Кирова стало поводом. Однако обратимся к статистике (справка начальника 1-го спецотдела МВД СССР от 11 декабря 1953 г.): если в 1929 г. за контрреволюционные преступления было арестовано 132 799 человек, то в 1930 г. - 266 679; в 1931 г. - 343 734; в 1932 г. - 195 540; в 1933 г. - 283 029; в 1934 г. - всего 90 417; в 1935 г.- 108 935; в 1936 г. -всего 91 127; в 1937 г. - 779 056 и в 1938 г. - 593 326 человек.
Следовательно, убийство Кирова не могло стать главным двигателем или предлогом репрессий. Статистика однозначно опровергает такое мнение: в 1930 г. арестовано более 266 тысяч, а в 1935 г. всего более 108 тысяч! То есть число арестов после убийства Кирова более чем в два раза меньше, чем в 1930 г.
При этом пик репрессий приходится именно на 1937 г. -более 779 тысяч и в 1938 г. - более 593 тысяч.
В 1939 г. начинается резкий спад большого террора: всего осуждено за контрреволюционные преступления - 63 889 человек.