Генерал-адмирал. На переломе веков

На обед Ричардсон спустился в русский ресторан «Ковер-самолет», который был самым большим и популярным на лайнере. Пассажирам второго класса приходилось записываться в очередь, чтобы посетить его, но для пассажиров первого класса в обед никакой записи не требовалось. Так что капитан прошел в зал, небрежно шевельнув подбородком в ответ на подобострастный поклон метрдотеля. Интерьер ресторана был отделан в стиле модерн, стены украшала коллекция картин — на некоторых из них причудливо одетые люди летали на разных предметах обихода, тех же коврах, метлах, больших деревянных ведрах и так далее; на других художники запечатлели реальные samolets. Русские выпускали уже три модели, и все три пользовались огромным спросом в мире, потому их силуэты были прекрасно знакомы капитану, хотя этим новым увлечением — авиацией — он интересовался не слишком. Ну баловство же, недостойное солидных людей.

Обед, включавший в себя черную и красную икру в сделанных из сливочного масла вазочках на колотом льду, осетрину горячего копчения, уху из стерляди и рыбный расстегай вкупе с лафитничком ледяной «Великокняжеской», несомненно лучшей русской водки, привел капитана в превосходное расположение духа. И наполнил энергией. Так что вместо того чтобы посетить какое-нибудь из уже начавшихся шоу, он вновь поднялся на верхнюю палубу, решив прогуляться. В конце концов, завтра рано утром «Тибр» возвращается в Нью-Йорк — стоит напоследок воспользоваться возможностью подышать морским воздухом. Врачи утверждают, что это весьма полезно для жизненных сил организма.

В этот час верхняя палуба была практически пуста. Погода слегка испортилась, набежали тучи, усилился ветер, к тому же в многочисленных концертных залах лайнера уже начались дневные программы, поэтому здесь было занято всего несколько шезлонгов, две парочки стояли у подветренного борта, держась за руки, а в дальнем конце прогулочной палубы, в самом носу, виднелась одинокая женская фигурка. И весьма неплохая. Такая, что капитан почувствовал волнение. Конечно, с этими корсетами легко ошибиться — некоторые дамы утягивают себя так, что даже сесть не могут, но что-то ему подсказывало, что у этой мисс и под корсетом все в порядке. А у Ричардсона уже три недели не было девки…

Прогулявшись по палубе два раза, он не выдержал и, подойдя к женщине, решительно спросил, выпятив грудь:

— Мисс, могу я предложить вам кофе?

Несколько мгновений ничего не происходило, затем незнакомка повернула голову, и капитан почувствовал, как его сердце дало сбой. «Да она красавица!..»

— Вы? — Она на мгновение задумалась. — Пожалуй, да.

Сердце капитана снова пропустило удар, на этот раз от связки «вы — пожалуй, да», но он постарался, чтобы на его лице не дрогнул ни один мускул. Что такого произошло-то? Просто женщина оценила его по достоинству. Это говорит лишь о ее уме и наблюдательности. Вытянув руку вверх, он привычно щелкнул пальцами.

— Чего изволите, сэр? — послышалось буквально через секунду.

В глазах красавицы мелькнуло удивление.

— Два кофе, — небрежно бросил Абрахам Ричардсон. Недолго поколебавшись, он решительно добавил: — И брют, французский, от того монаха… ну, вы знаете.

— Да, сэр, «Dom P'erignon», сэр, одну минуту, сэр.

— Хм, как вы их… — изумленно произнесла женщина. — На меня они реагируют куда медленнее.

Ричардсон самодовольно усмехнулся:

— Ну… просто это быдло чувствует, с кем имеет дело. Я умею сразу же поставить себя. Абрахам Ричардсон, капитан армии САСШ в отставке, — представился он настоящим именем. Ну понятно же, надо быть идиотом, чтобы опасаться чего-то сегодня, в последний день круиза.

— Стелла Линдсей, — мило улыбнулась его собеседница.

— Вы путешествуете одна?

— Нет, с подругой, но она получила срочную телеграмму и была вынуждена сойти в Филадельфии. Вместе со своей тетушкой, которая путешествовала с нами. А я из Нью-Йорка, поэтому решила остаться. Завтра рано утром буду дома.

Капитан почувствовал, как его охватывает предвкушение. Одинокая молодая женщина, на которую он явно произвел впечатление… Но сначала следовало побольше узнать о ней.