Генерал-адмирал. На переломе веков

Шестнадцатого июня в Дагу на борту нашего броненосного крейсера «Россия» состоялось совещание командующих всеми национальными контингентами войск, на котором было поставлено на голосование решение предъявить китайскому правительству ультиматум о сдаче всех приморских городов и укреплений. Но решение не прошло, потому что я велел присутствовавшим на том совещании адмиралу Алексееву и генералу Линевичу максимально сдерживать наших европейских союзников. В конце концов, мы все еще считались союзниками Цинской империи, поэтому я надеялся, что нам удастся немножко поиграть роль посредника. Ведь известно же, что посредник всегда несет наименьшие потери, но получает наибольшую выгоду. Недаром эту роль так любят примерять на себя англосаксы…

Однако 17 июня эти идиоты китайцы открыли огонь из своих фортов по союзным кораблям, стоявшим в акватории Дагу. Артиллерия фортов была довольно быстро подавлена огнем с союзных кораблей, хотя две наши канонерские лодки были изрядно повреждены, а японский миноносец вообще утоплен. Это было для китайцев невероятным успехом, так как большая часть их пушек представляла собой давно устаревшие системы под дымный порох. А сразу после подавления артиллерии форты были взяты штурмом, в котором отличились наши морпехи. Две роты захватили по форту каждая — Южный и Новый, а также установили контроль над расположенными поблизости от Южного верфями. Поврежденные канонерки-то надо было приводить в порядок. Кстати, после допроса нескольких попавших в плен китайских офицеров выяснилась одна любопытная деталь. Несмотря на то что на совещании решение о направлении ультиматума китайцам так и не было принято, командовавший китайскими войсками генерал Ло Юнгуань был совершенно уверен, что ультиматум утвержден, и даже направил запрос по телеграфу наместнику Чжилийской провинции Юй Лу. А тот повелел фортов не сдавать и оказать агрессорам сопротивление. Ой, кажется, я знаю, чьи это ушки тут торчат…

В 20-х числах июня ситуация достигла пика. Ихэтуани, вошедшие в Пекин еще 11 июня и бесчинствовавшие там все это время, начали решительную осаду посольского квартала, и в первый же день погиб германский посол в Цинской империи фон Кеттлер. А 21-го императрица Цы Си, властвовавшая в Китае после организованного ею отстранения от власти собственного племянника и приемного сына, императора Гуансюя, столь воодушевилась успехами повстанцев, что объявила войну всем европейским странам и Японии. Сразу скажу, что союзными державами это объявление войны было принято с удовлетворением, поскольку развязывало им руки. И только я один отправил телеграмму с уточнением, действительно ли Россия, «которая все это время сдерживала свои войска, занимаясь исключительно охраной своих граждан и своей собственности, полученной в строгом соответствии с заключенными ранее с империей Цин договорами», входит в число стран, коим империя объявила войну? Но у бабушки на троне, похоже, совершенно снесло крышу — ответом мне была крайне высокопарная телеграмма, обвиняющая Российскую империю в полном комплекте смертных грехов и еще десятке-другом в придачу. Если уж быть честным, далеко не все эти обвинения были так уж необоснованны, но, блин, надо ж и головой думать! Неужто она решила, что имеет хоть какие-нибудь шансы на победу? На протяжении шестидесяти лет, с Первой опиумной войны, китайцы ничего не могли противопоставить ни европейцам, ни впоследствии рискнувшим двинуться их путем японцам. Что же так изменилось, чтобы Цы Си могла надеяться, что на этот раз ей удастся противостоять агрессорам? Увы, ничего… Но несмотря на это, она отвергла единственный шанс сохранить хоть одного союзника, способного если не остановить, то хотя бы сдержать остальных.