Генерал-адмирал. Взлет

Тони поморщился. Большая часть денег, на которые он купил акции, принадлежала именно дону Марко. Собственных средств Тони там было всего восемьдесят долларов. Дело в том, что эти идиоты из Германо-американского общества промышленности и судостроения ограничили максимальный размер единовременных инвестиций под маркой того, что не желают давать «зарабатывать на новой, прогрессивной форме инвестиций денежным мешкам», которые «и так всё это время обкрадывали простой народ». Так что серьезным людям, желающим вложить в эту компанию серьезные деньги, приходилось изворачиваться. И потому дон Марко, земляк Тони, попросил посодействовать ему в этом вопросе. Ну а для Тони помочь дону Марко было только в радость. Он давно хотел стать для дона Марко «своим». Дон был очень уважаемым человеком в итальянской диаспоре Нью-Йорка, и к нему частенько обращались за тем, чтобы рассудить какие-нибудь дела, не привлекая продажных местных полицейских и судей.[41] А то простому человеку подать заявление в местный суд почти равнозначно разорению. Да и справедливости там не дождешься. Особенно если будешь судиться против ирландцев, которых здесь как собак нерезаных, и большинство — именно в полиции.

— Джакомо, дай мне хотя бы помыться! — возмутился Тони, открывая дверь. — И костюм почистить надо, а то я чувствую себя босяком.

— Кто это тебя так? — усмехнулся Джакомо, присаживаясь на жутко заскрипевший под его весом стул и указывая подбородком на мятый и изгвазданный пиджак Тони.

— А-а-а… — махнул рукой тот. — Один идиот-охранник… Но это не помешало мне выполнить просьбу дона Марко, не беспокойся.

— Это хорошо, Тони, дон это оценит. Только давай быстрее. Он уже ждет.

До пиццерии «Равануза», названной так в честь небольшого городка в провинции Агридженто на юго-западе Сицилии, в которой обычно проводил вечера дон Марко, общаясь с людьми и помогая им, они с Джакомо добрались уже в девятом часу.

— Как твои дела Тони? — поприветствовал его дон. — Как Мария, как малыш?

— О, все нормально, дон Марко, спасибо, — разулыбался Тони.

Малыш Карлито появился у него всего полторы недели назад, поэтому молодой папаша все еще пребывал в некоторой эйфории от того, что первенцем оказался сын.

— Я выполнил то, что вы просили. Вот, — с этими словами Тони выложил на стол пачку акций Германо-американского общества промышленности и судостроения.

— Спасибо, Тони. Я знал, что на тебя можно положиться.

От похвалы парень довольно покраснел. Ну а как еще реагировать, если тебя благодарит такой уважаемый человек, как дон Марко?

— После того как эти ребята выплатят нам все положенное, мы сможем помочь гораздо большему числу людей, — продолжал между тем уважаемый человек.

— Да, дон Марко, — с чувством произнес Тони. — Я помню, что вы сделали для меня и моей семьи. Можете располагать мною как хотите.

— Благодарю тебя, Тони, я ценю это, — тоже с чувством отозвался дон и протянул парню руку, показывая, что аудиенция окончена.

Две недели ничего не происходило. А 17 июня, в пятницу, «Нью-Йорк таймс» и «Филадельфия инкуайерер» одновременно опубликовали информацию о том, что в России начато расследование деятельности Германо-американского общества промышленности и судостроения и наложен арест на все его имущество на территории империи.

Поскольку за две недели до этого на всех конторах компании было вывешено объявление о том, что, начиная с июня, конторы будут работать с двумя выходными, мелкие группки инвесторов, встревоженных вестями из России, потоптались у закрытых дверей и довольно быстро рассосались, решив прийти в понедельник. Тем более что в воскресных газетах появилась статья, в которой опровергались затруднения компании в России и в любой другой стране мира, а сообщение «Филадельфия инкуайерер» объявлялось происками «денежных мешков, заходящихся в неистовой злобе по отношению к честным промышленникам, впервые позволившим простым людям получить достойную долю от тех средств, которые они инвестировали в индустриальное развитие страны».

Понедельник прошел тихо. Воскресная статья успокоила многих. Ее риторика очень импонировала простым людям, которые всегда и везде испытывают недоверие и глухое раздражение к богатым и власть имущим. А та небольшая часть инвесторов, которая решила-таки подстраховаться и получить свои деньги, сумела это сделать без особых проблем. Правда, не везде. Несмотря на появившиеся в вечерних газетах репортажи о том, что люди в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Майами, Чикаго, Детройте и других крупных городах беспрепятственно забрали свои деньги, в маленьких городках выплаты были приостановлены уже через два часа после начала работы контор. Впрочем, руководители этих контор заверили всех собравшихся, что у них просто не было в достатке наличных денег.