Генерал Алексеев

Интересно отметить, что несколько позже, после проведенной немцами Рижской операции в августе 1917 г., в историю военного искусства вошла специальная тактика прорыва укрепленных рубежей противника. Она получила название «тактика Гутьера» — по фамилии немецкого генерала Оскара фон Гутьера, командовавшего под Ригой 8-й немецкой армией. Суть ее была изложена генералом в его книге «Атака в позиционной войне», вышедшей в свет в 1918 г. В ней признавалось обязательным использование ударных штурмовых групп, при прорыве вражеских оборонительный линий, с последующим введением в атаку остальных частей пехоты. При этом обязательным признавалось массированное использование артиллерии, допускалась газовая атака. Но применение ударных подразделений при прорыве укреплений было введено в русскую тактику все-таки раньше, чем это было признано и обосновано немецкими военными.

Примечательно и то, что Алексеев, соглашаясь с созданием новых воинских частей, тем самым признавал возможность организации армейских подразделений на добровольческих началах, хотя это и противоречило классическим принципам комплектования кадровой армии. И именно ему, спустя всего полгода, предстояло выступить инициатором формирования подразделений, составивших основу его, «Алексеевской», организации, ядра будущей Добровольческой армии.

И еще одно важное решение следовало, по мнению Алексеева, принять накануне наступления. В марте фактически были ликвидированы структуры военно-полевой юстиции, отменена смертная казнь на фронте. Для укрепления дисциплины в армии требовалось немедленно восстановить военно-полевые суды. В телеграмме на имя Керенского и Львова Алексеев утверждал, что столь популярные в революционных условиях «увещания, воззвания действовать на массу не могут… Нужны власть, сила, принуждение, страх наказания. Без этого армия существовать при данном своем составе не может. Считаю своим священным долгом сказать об этом честно и настойчиво. Развал внутренний достиг крайних пределов, дальше идти некуда. Войско стало грозным не врагу, а Отечеству».

Вышеупомянутая телеграмма была отправлена 21 мая 1917 г., а уже на следующий день вышло предписание Алексееву о сдаче должности Верховного Главнокомандующего генералу Брусилову. «Меня смели», — с горечью писал Алексеев о своей отставке. Причиной «опалы» считалось выступление генерала на съезде Союза офицеров, лишенное «похвал по адресу правительства, а особенно — Совета солдатских и рабочих депутатов». Однако вернее следовало бы признать его отставку результатом усиленного давления на правительство со стороны Петроградского Исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. Большевик Шляпников в своих воспоминаниях отмечал, что еще в середине марта Исполком Петроградского Совета выражал «недовольство» по вопросу о «чистке Ставки» и, «в первую очередь — о снятии генерала Алексеева».

Интересные сведения о столичных интригах против Алексеева приводил в своих воспоминаниях командующий войсками Петроградского военного округа генерал-майор П.А. Половцов. Описывая свою встречу с министром юстиции (будущим «революционным Главковерхом») Керенским в начале апреля 1917-го, он отметил, что «первый вопрос, который нам Керенский ставит: “Годится ли Алексеев в Главнокомандующие?” Энгельгардт за него. Я говорю, что хотя он не великий полководец для действия на психику масс, но большой работник, знает всю технику, что к нему все привыкли, что он глубоко честен и порядочен. Вообще, младотурки (военные из окружения Гучкова. — В.Ц.)как будто за Алексеева, особенно, когда начинаем разбирать кандидатов. Тут сразу все внимание сосредоточивается на Брусилове. Конечно, он умен, хитер как муха, но уж очень ненадежен, как человек. Вообще, нет в нем таких качеств, которые бы ставили его выше Алексеева, а потому не стоит менять: таково, в общем, настроение младотурок. Но у Керенского что-то на уме. Неужели Брусилов с ним снюхался? Способен. Тогда создается комбинация Керенского с Брусиловым против Гучкова с Алексеевым. Посмотрим». В свою очередь, Гучков показывал Половцову «интереснейшую папку, с которой он едет на заседание Временного правительства. Ожидая вопроса о смене Главнокомандующего, Гучков запросил всех Командующих армиями и фронтами их мнение. Кроме одного отрицательного и одного воздержавшегося, все, конечно, стоят за Алексеева. До крайности забавны редакции телеграмм, показывающие характерные особенности писавших. Этим непобедимым козырем Гучков раздавил комбинацию Керенский — Брусилов. Ловко».