Не считаясь с огромными потерями, командующий группой армий «Центр» фон Клюге продолжал гнать свои части вперед, и к концу третьего дня наступления они продвинулись на 10 километров в глубину нашей обороны. Но все же не была прорвана даже тактическая глубина. Понимая это, фельдмаршал фон Клюге с утра 7 июля вновь начал артиллерийско-авиационную подготовку и продолжил наступление.
Каждое утро и поздно вечером Черняховский докладывал командующему фронтом о состоянии обороны армии и получал от него информацию о боях на соседних флангах.
Войска правого крыла Центрального фронта сдержали бурный натиск вражеских танковых и пехотных дивизий, прикрываемых мощным огнем артиллерии и бомбовыми ударами с воздуха.
Прорваться к Курску с севера враг не смог.
К 17 июля войска фронта отбросили противника назад и вышли на ранее занимаемые позиции.
Не достиг враг своих целей и на южном фасе Курского выступа, в полосе Воронежского фронта, но продвинулся на 35–40 километров.
В боях под Прохоровкой сгорел ряд лучших германских танковых дивизий. Тщательно подготовленная операция «Цитадель» потерпела полный крах. В результате контрудара войск Воронежского и Степного фронтов к 23 июля было полностью восстановлено положение, занимаемое Воронежским фронтом до 5 июля.
А 5 августа, ровно через месяц после начала Курской битвы, войска Красной Армии освободили города Орел и Белгород. Таким образом, предназначенное гитлеровцами для 60-й армии Черняховского положение оказаться в котле не состоялось.
Нерастраченная энергия пятимесячного пребывания в обороне рвалась освобождать города и села Левобережной Украины. В какое бы соединение или часть ни прибывал Черняховский, вопросы были одни и те же: «Когда же наша очередь?» Да и самому командиру оставаться дальше в бездействии было невмоготу. И он уже не раз беспокоил командующего фронтом таким же вопросом. И каждый раз Рокоссовский сдерживал его порыв:
— Не торопись, Иван Данилович, всему свое время. Учитесь пока на опыте других.
А учиться было чему. В битве под Курском советское военное искусство обогатилось новым опытом организации в проведении обороны с преднамеренной целью и особенно подлинным массовым героизмом.
Для того чтобы читатели увидели и ощутили масштабы и накал сражения на Курской дуге, приведу цитату, ни у кого не заимствованную, она из моей книги «Генералиссимус»:
Продвинувшись за первые три дня всего на восемь километров, командующий на этом крыле Курской дуги фельдмаршал Манштейн решил окружить налги части непосредственно в тактической глубине обороны, для чего сосредоточил около 700 танков своей группы армий «Юг» и около 300 танков группы «Кемпф» — всего до 1000 танков и самоходных орудий. Когда Манштейн нанес этот удар, Василевский вместе с командующим фронтом генералом армии Ватутиным попытался остановить войска немцев своим контрударом. Вот эти две наступающие крупные группировки и столкнулись во встречном бою в районе Прохоровки 12 июля.
Сталин в этой критической ситуации выделил в распоряжение Василевского резервы Ставки: 5-ю гвардейскую армию генерала Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта Ротмистрова. Кроме того, сюда двигалась 27-я армия генерал-лейтенанта Трофименко из состава Степного фронта. Именно в этот момент Сталин приказал Жукову переместиться на это направление, где разгорелось главное танковое сражение на Курской дуге.
Я не нахожу ни слов, ни красок для того, чтобы описать танковое сражение, которое произошло под Прохоровкой. Постарайтесь представить около 2000 танков, столкнувшихся на небольшом пространстве, осыпающих друг друга градом снарядов, горящие костры уже подбитых танков, выскакивающие из этих горящих танков экипажи — немецкие и наши — и бросающиеся врукопашную… И все это длилось целый день! Ожесточенность сражения можно представить и по потерям: более 400 гитлеровских и не менее наших танков остались догорать на этом поле боя или лежали грудами искореженного металла после взрыва боекомплекта внутри машины.
Приведу короткие цитаты из воспоминаний участников этого сражения. Вот что пишет Герой Советского Союза Г. Пенежко: