Генерал армии Черняховский

Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро… Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников:

— Товарищ командарм, противник прорвал позиции обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии.

— Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! — удивился Черняховский. — Почему же вы не докладывали, когда противник прорывал наш передний край, первую позицию, наконец вторую позицию? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона! — и положил трубку.

Донесение командира корпуса не только запоздало, оно казалось неправдоподобным, и командарм имел основание вспылить. Но Черняховский сдержался. Выдержка и спокойствие помогли ему.

Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова:

— Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону…

Черняховский прервал его:

— Каким же образом противник вышел на ваши тылы?

— Противник вклинился в полосу обороны моего корпуса через позиции тридцатого корпуса и зашел к нам с тыла.

Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил шестидесятую армию в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Противник на этом участке превосходил в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии.

Когда войска 1-го Украинского фронта пошли в наступление и очень активно продвигались вперед, Манштейн, верный своей тактике, решил прогуляться по тылам наступавшей группировки, как это у него очень хорошо получалось в битве на Крымском полуострове. Он сосредоточил 48-й танковый корпус в районе Бердичев — Казатин и нанес сильный удар во фланг наступавшим войскам 1-го Украинского фронта. Но здесь уже была не та ситуация, что в Крыму. Если в Крыму руководили тремя армиями пассивные, бездарные, растерявшиеся военачальники, то здесь был опытный командующий фронтом Ватутин, не менее опытные командующие армиями.

В этих сложных условиях Черняховский не растерялся, быстро сориентировался в обстановке. Спросил и начальника штаба:

— Что вы думаете об этой обстановке, Георгий Андреевич?

— Одно ясно: противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира, ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейи собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать врага.

— Должны удержать. Отступать некуда. За нами — Киев, — сказал Черняховский. — От нас требуются решительные действия. Изматывать противника! Свой КНП я переношу к Людникову, на направление главного удара немцев. Вы оставайтесь здесь. Добивайтесь в штабе фронта, чтобы нам дали подкрепление. Прибывающие артиллерийские части расставляйте на танкоопасных направлениях. Там же готовьте окопы для пехоты, как можно больше увеличивая глубину обороны. Вводите в бой подвижные отряды заграждения да проследите, чтоб у них было достаточно противотанковых мин.

Закончив разговор с начальником штаба, Черняховский сосредоточился над оперативной картой.

Зазвонил телефон. Ватутин сказал:

— Стоять насмерть! Через двадцать минут позвоню, доложите решение.

Двадцать минут промелькнули как миг. Черняховский успел взвесить многое. Решение уже созрело. Но вдруг позвонил Людников:

— Противник наступает на моем участке крупными силами, в несколько раз превосходит в танках. Разрешите отводить дивизии на более выгодные рубежи и выровнять линию фронта…

И вдруг связь оборвалась. Черняховский уже не мог дослушать до конца доклад Людникова. А уже пришло время докладывать Ватутину.

…Иван Данилович взял трубку.

— Товарищ командующий! Я решил огнем артиллерии, танков и авиации остановить ударную группировку противника на рубежах, которые армия занимает, одновременно готовиться к нанесению контрудара.

— Одобряю ваше решение, — сразу же ответил Ватутин. — Действуйте, желаю успеха. — Он почему-то промолчал о резервах, которые он направил 60-й армии.

Вездеход командарма помчался по направлению к Радомышлю, на новый командно-наблюдательный пункт, ближе к передовой.

Не доезжая до Радомышля, связавшись по радио с 30-м стрелковым корпусом, Черняховский запросил обстановку. Сведения были нерадостные:

— Около девяноста танков отрезали две дивизии первого эшелона и вышли на тыловую позицию, на северный берег реки Ирша, — докладывал генерал Лазько.

Затем последовала телефонограмма командира 15-го стрелкового корпуса:

«Веду тяжелые бои перевернутым фронтом в районе юго-восточнее города Малин. На моем участке наступает дивизия «Адольф Гитлер», имея в первом эшелоне около семидесяти танков, и до восьмидесяти танков врага обходят левый фланг корпуса. Соседи мои отходят на восток. Все резервы использованы. Жду помощи. Генерал Людников».