Генерал армии Василий Маргелов

В армейской судьбе Леонида Зуева Маргелов-старший сыграл едва ли не решающее значение. Василий Филиппович был его кумиром, а парашютный спорт – многолетним увлечением, порой граничащим с серьезным риском. Акробатика в воздухе в начале шестидесятых годов лишь только набирала обороты, а спортсмены все усложняли и усложняли трюки. Один из них – полет за самолетом на тросе на высоте 100 метров – и продемонстрировал Л. Г. Зуев в 1968 году на глазах заместителя министра обороны СССР С. Л. Соколова. Маргелов знал, что в определенный момент Зуев должен был «расстаться» с прицепкой, но ничего не сказал об этом Соколову, и когда самолет, набрав скорость, пошел на очередной круг, Зуев отцепился от буксира и дернул кольцо. Командующий заметил, как непосвященные в трюк невольно вздрогнули, кто-то из слабонервных даже ахнул, а спасительный купол уже доставлял воздушного акробата на землю целым и невредимым. Замминистра, расчувствовавшись, тут же наградил Леонида Гавриловича именными позолоченными часами и добавил: «За ваше мужество». Награда такого рода для заслуженного мастера спорта была далеко не последней.

Итак, сложный эксперимент с БМД Леониду Зуеву предстояло провести в паре с Александром Маргеловым. Государственный научно-исследовательский институт ВВС имени В. П. Чкалова категорически отказался дать разрешение на десантирование людей в боевой машине, поскольку экипаж не имел индивидуальных средств спасения. Отрицать этого и не требовалось. Но имей даже десантники за плечами парашют, вряд ли им можно было воспользоваться.

– Но почему все-таки сын? – спросил командующего ВДВ маршал А. А. Гречко, когда В. Ф. Маргелов доложил министру о подготовке к эксперименту.

– Мне пришлось видеть немало слез жен и матерей, оплакивавших погибших мужей и сыновей. Вместе с моим сыном будет прыгать мастер парашютного спорта майор Зуев. Он мне тоже как сын.

Кроме этической стороны дела имелась и канцелярская, кадровая. Маргелов-младший, взвесив все серьезно и основательно, написал рапорт о включении в состав группы по проведению десантирования в боевой машине десанта. Обратимся к интервью, которое он дал газете «Гвардия России» в 2004 году:

«– Рассказывают, что рапорт о включении в состав экспериментаторов вы написали еще до того, как отец предложил вам принять участие в эксперименте.

– Дело в том, что офицеры НТК постоянно привлекались к подготовке техники и личного состава к десантированию. Я видел, как важен для гвардейцев-десантников, особенно “перворазников” или начинающих, личный пример опытных парашютистов. А уж в таком новом и важном деле, как десантирование экипажей внутри боевых машин, такой пример должен был убедить все Воздушно-десантные войска в правильности идеи командующего. И если в эксперименте будет участвовать его сын, офицер-десантник, инженер, сам работающий в этой области, то доверие к новому средству десантирования будет наиболее полным.

Но, если даже отбросить все вышесказанное, я бы написал рапорт только из уважения и любви к отцу и веры в задуманное им во имя наших Воздушно-десантных войск дело.

– Александр Васильевич, в Воздушно-десантных войсках вы стали своего рода первопроходцем – участником первых экспериментов по десантированию в “броне”, а затем и автором соответствующих инструкций. Как вам, образно говоря, удалось оседлать “Кентавра” и “Реактавра” – комплексы, аналогов которым в мире нет до сих пор?

– Командующий ВДВ дал указание специалистам готовить к десантированию боевую машину с двумя членами экипажа внутри нее на парашютно-платформенных средствах. Десантники хорошо понимали, что командующий шел на определенный риск: не сработай парашютная система – и люди могли погибнуть. Но он рисковал разумно, принимая все меры к тому, чтобы раскрытие многокупольной системы прошло нормально.

Многие люди, знавшие о подготовке к эксперименту, тем более готовившие его, понимали, что, подходя к этому чисто по-человечески, несомненно, далеко не каждый военачальник пошел бы на то, чтобы посадить в эту машину своего сына, подвергая опасности его жизнь. Такое решение командующего вызвало неоднозначную реакцию. Некоторые недоумевали, другие осуждали, но абсолютное большинство офицеров-десантников и летчиков военно-транспортной авиации восхищались решительностью командующего.